Зарегистрирован: Nov 30, 2005 Сообщения: 13944 Откуда: Москва.
Добавлено: Пт Фев 01, 2013 3:36 am Заголовок сообщения:
Abobora писал(а):
Скорее всего, статья была отредактирована, иначе первоначальный вариант дама сама бы не поместила на сайт.
А она, вроде как, первоначальный вариант на сайт и не помещала, - это - скан с книжки, который сделала Мария Семенихина. Собственно, именно с этого скана (и со ссылкой на Марию, вестимо) и началась данная дискуссия, когда Pietro текст из этого самого скана запостил. Это чуть позже он внимательно вчитался а текст на сайте переводчицы - и увидел существенные различия, - после чего создал отдельный пост - с указанием разницы в текстах.
Abobora писал(а):
Платона дама явно не читала.
Очень похоже на то.
Кстати. В сообществе К.С. Льюиса в Живом Журнале появился КОММЕНТАРИЙ одного из известнейших спецов и автора интереснейших статей о К.С. Льюисе - и не только. Думаю, Вам стоит посетить его Живой Журнал и прочитать хотя бы две-три странички, - представление об авторе блога получите наилучшее. А уж если по тегам пройдётесь и что-то тематическое почитаете... Ну, тогда вообще супер. К слову сказать, его материалы регулярно публикуются и на нашем сайте - с разрешения автора, разумеется.
Позволю себе процитировать его комментарий - с указанием ЖЖ-никнейма.
leptoptilus писал(а):
Имя ее слышал, но не читал никогда. Примечательно то, что сам текст очень небрежный, плохо выдержанный стилистически и содержательно - в принципе, одного этого вполне достаточно для характеристики переводчика.
_________________ ДЕЛАЙ ЧТО ДОЛЖЕН И БУДЬ ЧТО БУДЕТ
"...благородная смерть - это сокровище, и каждый достаточно богат, чтобы купить его".
К.С. Льюис, "Последняя Битва".
В 2004 г. в православном педагогическом онлайн-журнале "Глаголъ" была опубликована статья "Христианское содержание в творчестве К.С. Льюиса", написанная преподавателем МГУ, кандидатом культурологии Татьяной Николаевной Супрун. Сайт журнала давно уже канул в небытие, а вместе с ним и публикация. Её текст в сокращённом виде есть на hronikinarnii.ucoz.lv, здесь же я помещаю статью Т.Н. Супрун целиком.
* * *
Христианское содержание в творчестве К. С. Льюиса
21.06.04
Автор: Супрун Т. Н.
Номер: Online-публикации
Рубрика: Пшеница и плевелы
Выпускник Оксфорда, филолог, преподаватель и писатель, К.С. Льюис известен в первую очередь как автор книг о христианстве, чья «роль аналогична роли Дж. К. Честертона в начале 20-го столетия».
На самом деле, есть основания считать, что творчество Льюиса было гораздо значительней: хотя бы потому, что он был преподавателем университета, а во время войны вёл на ВВС апологетические беседы по радио.
Упоминание Честертона, однако, не случайно, так как книги последнего в своё время произвели на молодого Льюиса большое впечатление, оказавшись значительной вехой в его духовной биографии, которая уже сама по себе заслуживает пристального внимания.
В детстве Льюис верил в Бога, но, как часто бывало в его стране, к вере этой примешивалась изрядная доля страха. «Я боялся за свою душу, в особенности – пронзительными лунными ночами, когда свет бил в незанавешенное окно». В подростковом возрасте под влиянием ряда факторов он постепенно отошёл от Церкви, ощутив при этом «огромное облегчение». «Главное – чтобы не вернулись те лунные ночи, что я перенёс в школьной спальне. Опять же, мне легче было от чего-то отказаться, чем что-то искать; важнее избежать боли, чем обрести счастье, и я возмущался тем, что я создан и пущен в этот мир без моего согласия. Вселенная материалистов была хороша своей ограниченностью – никакое несчастье здесь не вечно, смерть избавит нас от всего. А если и временное несчастье окажется невыносимым, самоубийство отворит нам дверь. Ужас христианской вселенной в том, что из неё нельзя выйти».
Классический аргумент атеиста, и один из самых серьёзных. Но следующий, пожалуй, не менее весом: «Больше всего на свете я не любил, когда ко мне «лезут». Христианство, казалось мне, будет вмешиваться в святая святых моей жизни. С ним невозможно договориться, в самых глубинах души я не смогу оградить место, обнести его колючей проволокой и надписать: «Вход воспрещён». А только этого я и хотел – клочка «своей земли», где я смогу ответить любому: «Это моё дело, и тебя оно не касается».
Столь обширное цитирование необходимо, чтобы дать представление о глубине переворота, происшедшего в этом человеке, – переворота, позволившего ему спустя 35 лет написать: «Частных дел нет», вложив эти слова в уста героя, с которым он безусловно согласен.
Льюис был человеком, которому чёткость и последовательность мышления и интеллектуальная честность были привиты необычайно крепко, и любую реальность он старался осмысливать, исходя из этих предпосылок. С раннего детства для Льюиса важнейшим событием стало переживание чувства, которое он назвал радостью (joy) и определил как «неудовлетворённое желание, которое само по себе желаннее всякого удовлетворения… Сама по себе радость скорее похожа на особую печаль, но это именно те муки, которых мы жаждем. Несомненно, каждый, кто их испытал, не променял бы их на все удовольствия мира. Удовольствия, как правило, в нашем распоряжении; радость нам неподвластна». Долгое время Льюис никак не связывал её с религией, искал её и размышлял о ней, – до тех пор, пока она его не настигла. Название книги, повествующей об этом, – “Surprised by Joy”; перевод Н. Трауберг – «Настигнут радостью» – вполне адекватен.
Первой вехой на пути стала книга «Фантастес» Дж. Макдоналдса (1824–1905). По словам Льюиса, она сделала христианским его воображение. А потом, уже в 1916 году, подхватив на фронте «окопную лихорадку» и «отдыхая» в госпитале, он прочитал сборник честертоновских эссе. «Я ни разу не слыхал о нём и понятия не имел, чего он хочет; до сих пор недоумеваю, как это он сразу покорил меня… Я не был обязан принимать всё, что говорил Честертон, чтобы получать от него радость. Его юмор как раз такой, какой я люблю, – не обычные шуточки, рассеянные по тексту, словно изюмины в пироге, и не тот легкомысленно-болтливый тон (терпеть его не могу), который встречается у многих писателей; юмор Честертона не отделим от самой сути спора, Аристотель мог бы назвать его цветением диалектики».
Конечно, были не только книги. Была война, окопы на передовой, были люди, верующие и неверующие, фрейдизм, Бергсон, антропософия, занятия литературой и философией. Именно последняя ближе всех подвела Льюиса к деизму (религиозно-философская позиция, при которой Бог, в качестве безличной первопричины, признаётся творцом мира, но его участие в жизни природы и общества отвергается). И тут Льюису опять попадается Честертон, на сей раз его книга «Вечный Человек». «Я и раньше считал Честертона самым разумным человеком на свете, «если оставить в стороне его христианство». Ну так вот, теперь у меня выходило (разумеется, словами я это выразить не мог), что и христианство весьма разумно, «если оставить в стороне христианство».
Таким образом, мы видим, что книги Честертона сыграли немаловажную роль в духовном становлении Льюиса. Потом дело пошло быстро: «…лису выкурили из гегельянского леса, и теперь она мчалась по полю, измученная, задыхающаяся, под крики погони и лай собак. Все они оказались в одной своре – Платон, Данте, Макдональд, Герберт, Барфилд, Толкин, Дайсон и сама Радость».
Затем Льюис делает несколько неожиданный вывод: «нелегко молодому атеисту уберечь свою веру. Опасности подстерегают его на каждом шагу». Самое интересное то, что весь этот увлекательный процесс шёл, можно сказать, совершенно вопреки его воле. Льюис был вынужден признать одно, другое, третье… Сам он комментирует это так: «Люди, от природы склонные к вере, не поймут того ужаса, с которым я воспринял это откровение. Дружелюбные агностики прощебечут нечто сочувственное насчёт «поисков Бога». В том моём состоянии это звучало как поиски кота, предпринятые мышью… И всё же то, чего я так страшился, свершилось. В Троицын семестр 1929 года я сдался и признал, что Господь есть Бог, опустился на колени и произнёс молитву. В ту ночь, верно, я был самым мрачным и угрюмым из всех неофитов Англии. Тогда я ещё не понимал того, что теперь столь явно стоит передо мной…».
Ещё два года понадобилось Льюису, чтобы стать христианином, то есть поверить в Христа и Евангелие. В этом ему очень помогли его друзья, Дж.Р.Р. Толкин и Генри Виктор Дайсон 19 сентября после ужина на прогулке в округе колледжа Магдалины (гуляли до 4-х часов утра).
Эта знаменательная прогулка имела ещё одно важное следствие: изменилось отношение Льюиса к мифу. Он перестал считать миф словом о не-бывшем или несуществующем и, что закономерно для филолога с ирландскими корнями, обратил особое внимание на кельтскую мифологию. В книге «Хроники Нарнии» мы встречаем образы, идеи и даже имена из литературы раннего ирландского Средневековья. Так, повесть «Покоритель Зари» или Плавание на край света» о морских странствиях героев в страну Эслана очевидно была вдохновлена повествованиями о плаваниях св. Брендана в стремлении отыскать «Остров Обетованный Святым»: мистический призыв героя; морское путешествие, цель которого – приблизиться к Богу; проникновение в другие миры; следование от одного чудесного острова к следующему; вода, «что казалась слаще мёда», морские чудовищ-змеи, – эти и другие элементы сюжета древних повествований о св. Брендане мы встречаем в повести Льюиса. А в богословской сказке «Расторжение брака» один из самых ярких образов также происходит из кельтской мифологии: в результате преображения сил души маленькая уродливая ящерица (блудная страсть), будучи убитой ангелом, превращается в прекрасного коня, на котором человек, очистившийся от страсти, скачет в жизнь вечную. Дело в том, что кельты глубоко почитали лошадей. Им были свойственны представления, согласно которым души умерших уходили в потусторонний мир на лошадях. Примеры можно множить, и тема эта ещё ждёт своего исследователя.
Мы уже говорили о том, что кельтская культура испытала глубокое влияние со стороны православного Востока. С.С. Аверинцев пишет, что кельты «чувствовали себя носителями православной или «сиро-коптской» традиции. Вполне вероятно, что обращение к средневековой кельтской литературе и мифологии в определённой степени обусловило характер религиозности Льюиса, его близость православной духовности.
Таким образом, в Англии, во второй четверти ХХ века появляется человек, который «вынужденно» (мы видели, в каком смысле) становится христианином, не принимая без боя ни одного пункта, признавая только то, что является непротиворечивым с точки зрения философии, логики и здравого смысла, – и в результате вырабатывает религиозное кредо, которое, как будет показано ниже, почти без оговорок совпадает с православным исповеданием. Даже признавая религиозную гениальность Льюиса (которую, впрочем, он сам в себе отрицал), нельзя забывать, что культурные явления, особенно крупного масштаба (творчество Льюиса здесь рассматривается в качестве такового) не возникают на пустом месте или в вакууме. А в предыдущем разделе было показано, что именно в Англии, как ни в одной другой стране, в 20–30-х годах ХХ столетия сложились условия, наиболее благоприятные для появления такого автора. Ниже мы рассмотрим непосредственное отношение Льюиса к Православию; теперь же скажем, что, каким бы ни было это отношение в смысле событийно-фактическом, само существование личности Льюиса и его произведений подтверждает наше предположение о том, что православные идеи «витали в воздухе» и оказывали заметное влияние на общий культурный процесс.
Отметим, что в Оксфорде вокруг Льюиса сложился «кружок литературных друзей», в состав постоянного ядра которого входили Толкин, О. Барфилд и Ч. Уильямс. Роль Толкина уже упоминалась, весьма значительной оказалась и личность Уильямса, хотя и по-другому: «Ничто другое не подвинуло меня к вере в иной мир так, как это сделал Уильямс просто тем, что умер. Когда идея смерти и идея Уильямса столкнулись в моём сознании, изменению подверглась идея смерти».
Как мы уже знаем, в эти годы (30–40-е) в Англии и, особенно, в Оксфорде очень активно действовало Содружество св. Албания и св. Сергия. Имя Чарльза Уильямса в связи с этой организацией уже упоминалось. О Льюисе же известно, что во время войны по крайней мере один раз он читал в Оксфордском отделении Содружества доклад, который был потом напечатан в журнале «Соборность», а оттуда вошёл в другие сборники статей и выступлений Льюиса. Доклад назывался «Избранный круг». В нём Льюис приводит обширный фрагмент из «Войны и мира» Л.Н. Толстого, а также цитирует Честертона. В свете изложенного выше материала это – выразительное совпадение. Кстати, в письмах Льюиса несколько раз упоминается лорд Дэвид Сесил, профессор английской литературы, который, по свидетельству Н. Зёрнова, хорошо знал и русскую, и при этом «находил много общего у русской и английской аристократии».
Был ещё один доклад, с несколько необычным названием «Игрушка, икона, картинка», прочитанный Льюисом в оксфордском Доме св. Григория и св. Макрины. Дату установить не удалось, но это могло произойти только после 1959 года (год покупки и открытия Дома). К этому моменту в Оксфорде уже больше десяти лет работал Зёрнов.
По свидетельству епископа Диоклийского Каллистоса (Уэра) Льюис довольно близко дружил с Зёрновыми. «Позже Зёрновы очень гордились фотографией, где «Джек» сидит у них в гостиной на шатком низеньком стуле». (В раннем детстве Льюис невзлюбил своё имя «Клайв» и называл себя Джеком; потом этим именем его называли все друзья и близкие. Николай Зёрнов и Льюис были ровесниками. Вот что пишет об этом знакомстве Зёрнов: «Внешне он напоминал скорее фермера, чем профессора, философа и поэта. Небрежно одетый, с крупным, красным лицом, он любил громко смеяться за кружкой пива в кругу друзей. Но за этой прозаической наружностью скрывался человек рыцарского благородства и глубокой духовности, умевший проникать в тайники души. Дружба с ним была для меня источником неиссякаемого вдохновения. Жена моя тоже полюбила его. Он часто приходил к нам на ужин. Иногда мы приглашали студентов встретить знаменитого писателя. Он был увлекательным собеседником, и все ловили каждое его слово». Николай Зёрнов читал в Сократовском клубе (основанном Льюисом) доклад «Соловьёв о добре и зле». Заседание вёл Льюис, на нём выступал ещё один русский, Евгений Ламперт.
Зёрновы были на похоронах Льюиса 26 ноября 1963 года. Милица Зёрнова принесла крест из белых цветов, но ей сказали, что в храме цветов не будет. В конце концов положить венок на гроб разрешили, уже на кладбище. «Кто бы подумал? – пишет Эндрю Уолкер, один из присутствовавших на похоронах англичан, – Джек Льюис похоронен под русским крестом…».
Мы не знаем, вкладывала ли Милица Зёрнова в свои действия какой-то особенный смысл, однако в результате получился символ, и символ пророческий: жизнь Льюиса увенчивается православным русским крестом, а тридцать пять лет спустя русский священнослужитель напишет о книгах Льюиса, что они «заполняют пустую нишу в храме православной культуры».
Впрочем, внешним образом Льюис был связан с Православной Церковью очень мало. По меньшей мере один раз он присутствовал на литургии – в письме 1956 года он описывает то, что видел. Православное богослужение удивило его своей свободой и гибкостью: «Образец для меня «русская православная» служба. Одни сидят, другие лежат ничком, кто-то стоит на коленях, кто-то просто стоит, кто-то ходит, и никто ни на кого не обращает внимания. Умно, учтиво и по-христиански. «Не лезь в чужие дела» – хорошее правило, даже в Церкви».
В 1960 году Льюис побывал в Греции, и православная греческая церковь ему тоже понравилась: «на Родосе, в одной деревне, мы видели прекрасный христианский обряд, почти не чувствуя, что он чем-то отличается от наших. Священники очень приятны с виду, куда приятней большинства пасторов и патеров. А крестьяне ни за что не берут денег».
Собственно, это – всё, что можно сказать о личных встречах Льюиса с Православием. Что же касается его творческого наследия, то здесь необходимо выделить два аспекта: во-первых, как книги Льюиса воспринимались западными христианами и, во-вторых, отношение к ним православных.
Сам Льюис, толкуя христианское учение, никогда ничего не говорит о конфессиональных особенностях, и делает это совершенно сознательно. В апологетических трудах он подчёркнуто избегает межконфессиональной полемики, сосредоточиваясь на том, что, по его мнению, объединяет христиан. Почти буквально повторяя Честертона, Льюис пишет: «Мы должны защищать само Христианство – веру, проповеданную Апостолами, засвидетельствованную Мучениками, выраженную в Символе веры, разъяснённую Отцами Церкви».
Веру эту он называет «просто Христианством», отсюда и название его книги, написанной в 1942–43-м годах – «Mere Christianity». Известно, что рукопись II части этой книги Льюис дал четырём священникам – англиканину, методисту, пресвитерианину и католику – и все они в основном согласились с тем, что было в ней написано. Это около 20 страниц текста; на таком малом объёме действительно можно представить не более чем тот минимальный «общий знаменатель», объективно существующий для основных христианских конфессий. Во-вторых, разброс богословских взглядов внутри этих конфессий слишком велик, чтобы мнение одного священника могло считаться репрезентативным. В-третьих, ни в коем случае нельзя сказать, что эта часть содержит сколько-нибудь полное изложение взглядов самого Льюиса. Вообще, исследователи отмечали, что Льюис «не создавал какой-либо всеобъемлющей апологетической системы», однако если взять его творчество в целом, он высказывался по «удивительно большому количеству проблем». Если бы этот эпизод с прочтением рукописи представителями разных конфессий был сколько-нибудь значим для понимания специфики творчества Льюиса, последний бы не подвергался нападению со стороны «армии разнородных критиков» за свою «бескомпромиссную ортодоксальность».
Авторы, пишущие о Льюисе, постоянно употребляют слово «ортодоксальный»: «бескомпромиссная ортодоксальность Льюиса (“Lewis’ uncompromising orthodoxy”), «поборник ортодоксии» (“Champion of orthodoxy”, «будучи традиционно ортодоксальным» (“being traditionally orthodox”, – выражений такого рода в литературе о Льюисе достаточно много. Ещё раз признаем, что для этих авторов слово «ортодоксальный»(«orthodox») – с маленькой буквы – вовсе не означает «принадлежащий к Православному вероисповеданию». Что же в таком случае оно значит?
Словарь Лонгмана даёт следующее объяснение: «Верующий и живущий согласно всем традиционным верованиям, законам и практике какой-либо религии» (“Believing in and following all the traditional beliefs, laws and practices of a religion”). Льюис принадлежал к Англиканской Церкви. Но словосочетание «ортодоксальный англиканин» стало невозможным самое позднее в 18 веке, когда Англиканская Церковь разделилась три течения – Высокое, Низкое и Широкое.. К середине ХХ века Англиканская Церковь превратилась в некий конгломерат различных вариантов: с одной стороны она включала людей, которые были практически едины во взглядах с православными; но с другой – в ней находились и такие, которые, номинально считаясь христианами, отрицали даже Крест (вспомним, что писал Честертон о причинах своего перехода в католичество, а также очерк внутрицерковных течений, сделанный в уже цитированной нами статье Г. Кульмана). Между этими крайними позициями имелось сколь угодно вариантов: кто-то отрицал общение со святыми, кто-то считал абсурдным молиться за умерших, и т.д.
Так по отношению к какой группе верующих с наибольшей вероятностью могло быть употребляемо слово «orthodox»? Думается, ответ очевиден: именно к тем, кто ближе всего стоял к Православию, даже если сами люди об этом и не подозревали.
Касательно Льюиса этот вывод подтверждается, в частности, следующими словами о диссертации профессора Чеда Уолша (Уитон Колледж, США) «…он считает, что фундаменталисту было бы по дороге с Льюисом. Он также полагает, что из великих христианских учителей, пожалуй, апостол Павел в наибольшей степени признал бы Льюиса своим».
Высказывание весьма красноречивое, особенно если предположить, что в библиотеке не самого крупного американского университета, да ещё в 60-е годы, вероятнее всего, имелись книги почти исключительно западных богословов. Что же до апостола Павла, то его Послания читаются на каждой православной литургии (кроме Пасхального цикла, когда читаются Деяния Апостолов). О том, что значит слово «фундаменталист», мы здесь гадать не будем.
Итак, мы видим, что в восприятии представителей неправославных конфессий Льюис был как минимум близок к православному вероисповеданию. Православные же признают, что в своих духовных исканиях Льюис часто очень близок к православно-христианскому типу восприятия и переживания мира и Бога (епископ Каллист Уэр не возражает против того, чтобы назвать Льюиса «анонимным православным», а диакона Андрея Кураева мы уже цитировали выше).
Такое отношение имеет под собой очень веские основания.
Первое. Апофатичность богословия Льюиса. Это качество свойственно именно Восточной Церкви, а не христианскому Западу. Дело в том, что в богословии различают два пути: один есть путь утверждения (богословие катафатическое или положительное), другой – путь отрицания (богословие апофатическое или отрицательное). Так, св. Фома Аквинский «сводит оба пути к одному, превращая отрицательное богословие в корректив к положительному. Приписывая богу совершенства, которые мы находим в существах тварных, мы должны, по мысли св. Фомы, отрицать модус нашего понимания этих ограниченных совершенств, но мы можем их утверждать по отношению к богу модусом более высоким, modus sublimiori…».
Апофатизм – это религиозная установка в вопросе Божественной непознаваемости при которой «природа Божия не может быть ни выражена словом, ни охвачена мыслью или зрением, ибо удалена от всех вещей и более чем непознаваема… Нет имени, ни в сём веке, ни в будущем, чтобы её назвать, ни слова – найденного душою и выраженного языком, нет какого-нибудь чувственного или сверхчувственного касания, нет образа, могущего бы дать о ней какое-нибудь сведение кроме совершенной непознаваемости, которую мы исповедуем, отрицая всё, что может иметь имя».
Несмотря на весь положительный рационализм трактатов, внимательный читатель увидит, что Льюис, полагаясь на разум, хорошо знает, что ни человеческая речь, ни рациональные доводы не выразят до конца запредельной истины. Он понял, что логичный спор, вообще – философское мышление могут только намекнуть, но не выразить, и признал, что ближе всего мы подходим к Богу через стихи, миф, символ. Потому он и выражает самые глубокие прозрения в сказках и притчах.
Особенно явственно всё это в последней книге, как бы духовном завещании – в «Письмах к Малькольму». Он пишет: «Сообщаясь с Богом, мы имеем дело с… нет, не с «совершенно Иным», а с невыносимо и невообразимо Иным. Мы должны понимать (а иногда и понимаем), что мы очень близки к Нему и бесконечно от Него далеки». Поэтому надо отбросить всякий зрительный образ, тем более – отвлечённую концепцию: «И это, и это, и это – не Ты… Всё тварное, от ангела до атома – другое, чем Бог, оно с ним несоизмеримо. Самое слово «быть» нельзя применить к Нему и к ним в одном и том же смысле». Из-за этой несоизмеримости «Он непрестанно действует как иконоборец, сокрушая каждое представление, которое мы о нём составим».
Епископ Каллист пишет, что такие мысли (особенно Бог-иконоборец) напоминают «О жизни Моисея» св. Григория Нисского. Всякое понятие, говорит св. Григорий, если принять его буквально, становится «идолом Бога».
Этот апофатический подход приводит Льюиса к тому, что он понимает веру скорее экзистенциально, чем рационально. Мы решаем поверить, и всё, никто не может сделать больше. Вера не столько в том, что нас убедили доводы, сколько в том, что мы сделали выбор. Если же кто выберет неверие, никакие логические доводы его не убедят.
Об этом он снова и снова говорит в «Хрониках Нарнии». «Как нам убедиться, что вы нам друг?» – спрашивает Эдмунд у дочери Раманду в «Покорителе зари»; а она отвечает: «Никак… Вы можете верить мне, можете не верить». Дяля Эндрю в «Племяннике чародея» из упрямства и глупости убеждает себя, что Эслан не поёт, а рычит, и даже сам Эслан не может его переубедить; так же и с гномами в «Последней битве». Пройдя заветную дверь, они видят только тёмный, вонючий сарай; цветы, роскошные яства – для них только сено, гнилая репа и грязная вода. Новой, прекрасной страны они видеть не могут, потому что не хотят. Эслан в «Хрониках» – поистине апофатический лев. «Кто он такой? – спрашивает Юстас. – Ты его знаешь?», а Эдмунд отвечает: «Он знает меня».
Такой апофатический взгляд особенно свойствен книге «Пока мы лиц не обрели». Неуловимость веры подчёркнута в сцене, когда Оруаль не видит чертогов Психеи (точнее, видит на одно мгновенье). «Ничего не поделаешь, – говорит ей психея, – я вижу, ты – не видишь. Кто нас рассудит?». Собственно говоря, сокровенность Вышнего есть лейтмотив всего романа.
Второе. Богословие Творения. В «Хрониках Нарнии Создателя зовут Эслан (в другом варианте – Аслан); он является детям в облике сияющего льва и творит мир песней: «Далеко во тьме кто-то запел. Слов не было. Не было и мелодии. Был просто звук, невыразимо прекрасный. И тут случилось два чуда сразу. Во-первых, голосу стало вторить несметное множество голосов – уже не густых, а звонких, серебристых, высоких. Во-вторых, темноту испещрили бесчисленные звёзды… Лев ходил взад и вперёд по новому миру и пел новую песню. Она была мягче и торжественнее той, которой он создал звёзды и солнце, она струилась, и из-под лап его словно струились зелёные потоки. Это росла трава…». Этот текст может напомнить слова святого Василия Великого (IV в.), который в книге «Шестоднев» писал о возникновении мира: «Представь себе, что по малому речению холодная и бесплодная земля вдруг приближается ко времени рождения, и как бы сбросив с себя печальную и грустную одежду, облекается в светлую ризу, веселится своим убранством и производит на свет тысячи растений».
Говоря о сотворении мира, Церковь говорит о поэзии. В Символе Веры слово, звучащее в русском переводе как «Творец», в греческом оригинале – «Поэтос». И в молитве на Великом Водосвятии о возникновении мира говорится – «Ты, Господи, от четырёх стихий всю тварь сочинивый…».
Третье. Идея покаяния. В повести «Покоритель зари» (другой вариант перевода «Странствие к свету») мы находим редкостно выразительный образ покаяния. Мальчик, поддавшись жадности, превращается в дракона. Чтобы вернуть человеческий облик, ему надо избавиться от драконьей кожи. Испытывая сильнейшую боль, он срывает шкуру, но под ней оказывается другая, под ней ещё одна, и ещё, всё гаже и отвратительнее. И только сам Лев очищает его полностью. Здесь, в соответствии с Православной традицией, грех рассматривается как органическое повреждение души, которое человек не может исправить без помощи Божией.
Четвёртое. Доктрина Троицы и Воплощения. Первая достаточно подробно изложена в «Просто Христианстве». «Хроники Нарнии», в свою очередь, отчётливо христоцентричны. По словам епископа Каллиста, «православные так любят Льюиса именно за то, что он твёрдо защищает доктрины Воплощения и Троицы».
Пятое. Эсхатологизм Льюиса. О православном характере его говорит следующее высказывание православного миссионера: «Если об остальных сказках Льюиса я бы сказал, что надо прежде прочитать Евангелие, чтобы вполне понять их, то о «Последней Битве» я скажу иначе: эту повесть следовало бы прочитать прежде, чем брать в руки Апокалипсис». А один из англоязычных авторов заявил, что после св. апостола Иоанна Богослова никто так ярко не рисовал картину конца света, как это сделал Льюис. Конечно, высказывание эмоциональное, и мы не будем пытаться проверить, насколько оно соответствует истине, однако отзыв очень характерен – он означает, что со стороны эсхатологизм Льюиса воспринимается как аналогичный эсхатологизму апостольской эпохи христианства.
И последнее. Многие греческие Отцы – особенно св. Ириней Лионский, св. Григорий Нисский и св. Максим Исповедник – видят вечную жизнь (насколько её можно видеть) как «эпектазис», бесконечное движение вперёд. Небесное «блаженство не статично, оно динамично, это неисчерпаемое творчество. Св. Григорий Нисский замечает, что самая суть совершенства в том, что мы не можем стать совершенными, но непрестанно движемся «от славы в славу». Именно такова вечная жизнь, которую рисует Льюис в конце «Последней битвы». Мы движемся «выше и глубже», «эон за эоном».
Итак, мы убеждаемся, что Льюис видит и выражает христианскую истину так, как мог бы видеть и выразить её православный христианин. Апофатическое чувство сокровенности Бога, учение о Христе и Троице, идея покаяния, взгляд на тварный мир и личность выражены в понятиях, которые близки восточному христианству. Поэтому иногда Льюиса называют «анонимным православным».
Действительно, православные христиане очень любят Льюиса. В Англии есть книжные магазины, где продаются только православные книги, с одним исключением: Льюис. Есть и строго конфессиональные священники, которые на катехизаторских занятиях учат по трактату «Просто христианство».
Особенно благодарного читателя книги Льюиса нашли в Америке. Это понятно: в Америке с её уже вековыми традициями церковного либерализма к середине ХХ века некоторые люди очень остро ощущали духовный голод, стремились к живой христианской вере. Тех из них, кто стал читать Льюиса, «объединяло стремление к вере, которая имела бы глубокие корни в основной христианской традиции, но которая бы не совершала насилия над интеллектом и знанием. Им была нужна “orthodoxy”, а не “обскурантистский фундаментализм”. И они нашли то, что искали у Льюиса».
К.С. Льюис и женился на американке, которая обратилась в христианство благодаря его книгам. Про историю женитьбы К.С. Льюиса на Джой Дэвидсон и чудо её выздоровления снят художественный фильм, который около семи-восьми лет назад показывали по телевидению в России. Думается, что книги Льюиса сыграли не последнюю роль в том, что сейчас в Америке к Православному христианству обращаются очень многие люди. В России таких тоже немало. Точные цифры пока дать невозможно, но первый том Собрания сочинений Льюиса, включающий «Просто христианство» и напечатанный в 15 тыс. экземплярах, разошёлся сравнительно быстро: через полтора года в Москве его уже было весьма трудно купить.
Создаётся впечатление, что в Англии его ценят меньше; что ж, «нет пророка в своём отечестве», – однако мы видели, что в 60-х и 70-х годах количество случаев перехода в Православие выросло настолько, что даже раздались (хотя и негромко) обвинения в прозелитизме. Можно уверенно сказать, что без книг Льюиса и здесь не обошлось, хотя, может быть, влияние их не было столь уж непосредственным. Впрочем, это, как уже было сказано, – предмет отдельного исследования.
В 2004 г. в православном педагогическом онлайн-журнале "Глаголъ" была опубликована статья "Христианское содержание в творчестве К.С. Льюиса", написанная преподавателем МГУ, кандидатом культурологии Татьяной Николаевной Супрун. Сайт журнала давно уже канул в небытие, а вместе с ним и публикация. Её текст в сокращённом виде есть на hronikinarnii.ucoz.lv, здесь же я помещаю статью Т.Н. Супрун целиком.
Огромное спасибо за этот материал!
Давно, ещё когда Вы опубликовали его, хотел отпоститься - и забыл...
********
Поскольку я сейчас в цейтноте, очень кратко скину инфу.
Не уверен, что здесь - нужная тема, но ничего другого на ум не пришло.
Однако Элвин быстро выясняет, что марсиане вовсе не так агрессивны, как представлялось прагматичным Дивайну и Уэстону. Напротив, они живут в гармонии с природой и друг с другом под мудрым руководством Уарсы — ангела-хранителя Марса.
Хотя я читал трилогию в переводе, но оригинал у меня тоже имеется, и я иногда туда подглядывал. Так интересно было узнать, что имя сорна Эликана в оригинале - Augray Насколько я понимаю произносится это примерно "Огрэй", могу ошибаться, но сходство со словом Ogre несомненно. Но вот что меня озадачило, так это то, что Уарса в оригинале - Oyarsa. Да и в переводе "Мерзейшей мощи" когда заходит о них речь, Ренсом использует слово "ойярса". С чем связана такая особенность переводов?
camila писал(а):
... что Джордж Оруэлл в рецензии на «Мерзейшую мощь» (1945) хвалил этот «детектив», но считал, что его портит «сверхъестественное».
Однако Элвин быстро выясняет, что марсиане вовсе не так агрессивны, как представлялось прагматичным Дивайну и Уэстону. Напротив, они живут в гармонии с природой и друг с другом под мудрым руководством Уарсы — ангела-хранителя Марса.
Хотя я читал трилогию в переводе, но оригинал у меня тоже имеется, и я иногда туда подглядывал. Так интересно было узнать, что имя сорна Эликана в оригинале - Augray Насколько я понимаю произносится это примерно "Огрэй", могу ошибаться, но сходство со словом Ogre несомненно. Но вот что меня озадачило, так это то, что Уарса в оригинале - Oyarsa. Да и в переводе "Мерзейшей мощи" когда заходит о них речь, Ренсом использует слово "ойярса". С чем связана такая особенность переводов?
camila писал(а):
... что Джордж Оруэлл в рецензии на «Мерзейшую мощь» (1945) хвалил этот «детектив», но считал, что его портит «сверхъестественное».
Здесь, конечно, затрагивается и то, и это, но сама тема - о другом.
Всё же эта тема - про самого Мастера... _________________ ДЕЛАЙ ЧТО ДОЛЖЕН И БУДЬ ЧТО БУДЕТ
"...благородная смерть - это сокровище, и каждый достаточно богат, чтобы купить его".
К.С. Льюис, "Последняя Битва".
На сайте "Православная Камчатка" имеется статья Тамары Ступиной (на нашем форуме известна под ником camila, знаю её лично, - Тамара Николаевна дважды посещала Соколиное Гнездо + её дочка, MaryAnn жила у меня неделю - мы Новый Год однажды с нею на пару встречали) "ОСТОРОЖНО: ДВЕРИ ШКАФА ОТКРЫВАЮТСЯ! ПРИГЛАШЕНИЕ В СТРАНУ НАРНИЮ". Вот этот материал:
http://pravkamchatka.ru/news/483.html
Статья далеко не первой молодости, - январь 2008 года.
Но написана душевно, за что автору огромное спасибо!
********
ОСТОРОЖНО: ДВЕРИ ШКАФА ОТКРЫВАЮТСЯ!
ПРИГЛАШЕНИЕ В СТРАНУ НАРНИЮ
Клайв С. Льюис потерял веру в детстве, может быть, когда молил и не умолил Бога исцелить больную мать. До тридцати лет он был скорее атеистом. Ничто так не волновало Льюиса, как литература. Однако, он был удивлён, что авторы, которые привлекали его внимание больше всего – Джон Милтон, Джордж Герберт, и особенно Джордж Макдоналд, – христиане. Вскоре после начала обучения в Оксфорде он был потрясён, обнаружив, что самые острые умы среди его современников были верующими людьми. Особое влияние на его мировоззрение оказал его друг Толкиен. Историю своего обращения Льюис рассказал в книге "Настигнут радостью".
Джордж Сейер, биограф, который знал Льюиса, наверное, лучше всех, отмечал, что с той минуты, когда он стал христианином, его горячим желанием было помочь другим узнать то, что стало самым важным в его жизни.
Льюис стал писать об этом трактаты, эссе, лекции, проповеди, большая часть которых собрана в книги после его смерти. За фэнтезийной оболочкой скрываются душевные искания самого Льюиса.
Льюис со своим другом Толкином решили, что пришла пора «христианской фантастики», то есть таких романов, как «духовные триллеры» Честертона и Уильямса, и что писать их придется им самим.
Работу над "Хрониками Нарнии" Льюис начал после Второй мировой войны, когда проблема противостояния злу особенно волновала. Льюис показал, что христианство – единственная сила, способная противостоять всемирному злу. Поэтому "Хроники Нарнии" – неудобная книга в нынешний политкорректный век, призывающий нас забыть о своих национальных, религиозных и культурных корнях.
5 марта 1961 года Клайв сообщал в письме своей маленькой читательнице Энн: "Вся история Нарнии говорит о Христе. Иными словами я спрашивал себя: "А что, если бы на самом деле существовал мир, подобный Нарнии, и он пошел бы по неверному пути (как это случилось с нашим миром)? Что бы произошло, если бы Христос пришел спасти тот мир (как Он спас наш)"? Эти истории служат моим ответом. Я рассуждал, что поскольку Нарния является миром говорящих животных, то Он тоже станет Говорящим Животным, подобно тому, как Он стал человеком в нашем мире. Я изобразил Его львом, потому что: а) лев считается царем зверей; б) в Библии Христос называется «львом из колена Иудина».
Первая повесть "хроник" – "Племянник чародея", виделась ему как история о "сотворении мира и о том, как зло проникло в Нарнию" – своего рода волшебный рай! Вторая повесть серии хроники – "Лев, колдунья и платяной шкаф" – история "о распятии и воскресении". Тема опасная, потому что Библейский материал дается в руки не каждому. В книге "Принц Каспиан" – Льюис продемонстрировал механизм "восстановления истинной религии на месте искаженной". "Конь и его мальчик" повествует "об обращении язычника". "Путешествие на Край Света" посвящено духовной жизни. "Серебряное кресло" – о постоянной войне света против сил тьмы. Заключительная повесть хроники – "о пришествии Антихриста (Обезьяны), конце света и последнем суде". Так Льюис объяснял свои замыслы маленькой девочке Энн.
И еще один вопрос, который постоянно решают герои Льюиса, – это выбор пути в широком смысле этого слова. Как отличить истинное от ложного, подлинное от мнимого, божественное от дьявольского. Ведьма предстает в облике прекрасной женщины, и, только когда герои находят в себе силы противостоять ее колдовству, обретает свой истинный облик чудовищной змеи. А пленный принц вначале предстает перед ними безумцем и чудовищем. Мир и его отражение нелегко различить. Что есть Солнце, просто большая лампа, как утверждает колдунья, или лампа – слабое подобие Солнца?
Лев Аслан редко помогает герою разрешить этот вопрос. Он вообще появляется на страницах книги не часто, не всегда показывается в своем истинном облике и предпочитает говорить загадками, как и Сын Божий. Ибо только избранные могут услышать Слово Божье: "Ваши же блаженны очи, что видят, и уши, что слышат" (Мф. 13, 16).
Герои Льюиса в конце концов совершают правильный выбор. Но если человек сам не желает видеть истины, если он запер себя в темнице своего воображения, то никто, даже Бог, не в силах ему помочь. "Ибо огрубело сердце людей сих, и ушами с трудом слышат, и глаза свои сомкнули"
Сказки Льюиса заняли свое место в детской классике; однако писал он их и для себя. "Я написал то, что мне хотелось прочитать, – говорил он. – Люди этого не писали, пришлось самому". Облек же он это в форму сказки, ибо, по его словам, – "история для детей – лучшая в искусстве форма для того, о чем ты хочешь поведать".
Обретенная Радость: Клайв Льюис с женой Джой ("joy" по-английски "радость").
Одно из самых ярких произведений «богословской» фантастики Льюиса — «Письма Баламута», тридцать одно послание высокопоставленного черта своему племяннику Гнусику, приставленному к новообратившемуся христианину. За исключением самого факта «адской почты» и одного упомянутого превращения Баламута в большую сороконожку, здесь нет ничего фантастического. Зато подробно разобраны искушения, подстерегающие современного христианина на каждом шагу его духовной жизни. Несмотря на советы опытного наставника и сотрудничество с другими искусителями, Гнусик терпит поражение — душу его подопечного, погибшего во время бомбежки, забирают ангелы.
Интересно и «Расторжение брака» — перекликающаяся с дантовской «Божественной комедией» экскурсия по Аду и Раю. Впрочем, Льюиса, в отличие от великого итальянца, интересует не физическое устройство этих местностей, а то, каково находиться в Аду или в Раю. Интересно, что льюисовский Ад неизмеримо меньше Рая. Именно поэтому возможно Спасение: грешнику можно возвеличится до праведника, но праведник не может умалиться настолько, чтобы уместиться в Аду.
Книга «Просто христианство», написана по мотивам радиобесед Льюиса. В веке, отрицающем абсолютные величины, она просто и блестяще рассказывает о том, почему существуют абсолютные Добро и Зло и о необходимости христианской морали. «Просто христианство» – книга для неверующих, однако не много найдется верующих, которым она была бы бесполезна. В ней Льюис делает то, что так хорошо ему всегда удавалось – ставит все с головы на ноги. Он обращается к темам, которые близки разного рода интеллектуалам, вроде себя самого. Именно в этом – сила Льюиса. Он не боится размышлять над самыми сложными вопросами, такими, в которых крайне важно найти точный баланс, чтобы не свалиться ни в пучину законничества, ни в болото вседозволенности. Первый же его трактат посвящен теме страдания.
Наверное, неправильно будет называть «Космическую трилогию» научной фантастикой. Внешне составляющие ее романы похожи на книги Уэллса и Верна, «Мерзейшая мощь» близка к антиутопии и криптоистории. Однако внутреннее содержание остается неизменным: борьба живых чувств и мертвого прагматизма, пылкой духовности и холодного, механического разума. «Космическая трилогия» — одна из вершин творчества Льюиса.
Самое главное в Льюисе не ум, и не образованность, и не талант полемиста, а то, что он снова и снова показывает нам не эгоцентрический, а богоцентрический мир.
Наталья Трауберг, главный переводчик К. Льюиса в России, в предисловии к одному из его изданий сказала: «В "Размышлении о псалмах" (1958) Льюис писал, что Послания апостола Павла никак не удается превратить ни в научный трактат, ни даже в прямое назидание, и, порассуждав об этом, прибавил, что это – хорошо: простое свидетельство христианской жизни само по себе важнее и трактатов, и назиданий. Заключение это можно отнести и к самому Льюису. Все, что он писал, – это отчеты, заметки о христианской жизни».
Книги Клайва С. Льюиса:
Космическая трилогия:
За пределы безмолвной планеты (1938)
Переландра (1943)
Мерзейшая мощь (1945)
Хроники Нарнии:
Лев, колдунья и платяной шкаф (1950)
Принц Каспиан (Prince Caspian, 1951)
«Покоритель зари», или плавание на край света (1952)
Серебряное кресло (1953)
Конь и его мальчик (1954)
Племянник чародея (1955)
Последняя битва (1956)
Отдельные произведения
Возвращение паломника (1933)
Письма Баламута (1942)
Расторжение брака (1945)
Пока мы лиц не обрели (1956)
Тамара Ступина (по материалам православных СМИ) _________________ ДЕЛАЙ ЧТО ДОЛЖЕН И БУДЬ ЧТО БУДЕТ
"...благородная смерть - это сокровище, и каждый достаточно богат, чтобы купить его".
К.С. Льюис, "Последняя Битва".
Мммммдааааа... В год 50-летия со дня смерти Мастера.
Однако, "порадовали"... Надеюсь, разум возьмёт верх над бизнесом. _________________ ДЕЛАЙ ЧТО ДОЛЖЕН И БУДЬ ЧТО БУДЕТ
"...благородная смерть - это сокровище, и каждый достаточно богат, чтобы купить его".
К.С. Льюис, "Последняя Битва".
Зарегистрирован: Nov 30, 2005 Сообщения: 13944 Откуда: Москва.
Добавлено: Чт Окт 10, 2013 11:13 am Заголовок сообщения:
22 и 23 ноября 2013 в Санкт-Петербурге будет проводится международная конференция, посвящённая творчеству К.С. Льюиса. Приглашаются все желающие. Подробности здесь:
http://narnianews.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=603 _________________ ДЕЛАЙ ЧТО ДОЛЖЕН И БУДЬ ЧТО БУДЕТ
"...благородная смерть - это сокровище, и каждый достаточно богат, чтобы купить его".
К.С. Льюис, "Последняя Битва".
_________________ I'm on Aslan's side even there isn't any Aslan to lead it. I'm going to live as like a Narnian as I can even if there isn't any Narnia.
Мне нравится лёгкий слог,
потому что и так накопилось
много фальшивого благочестия.
Слишком торжественно, слишком
сусально говорят на священные темы.
К.С. Льюис. (Из интервью)
В числе памятных дат 2013 года одна особенная, поскольку "двойная". Точнее, даты две, но имеют они отношение к одному человеку. В ноябре следует вспомнить имя Клайва Стейплза Льюиса. Автору "Нарнии" исполняется 115 лет со дня рождения (29/XI-1899), и 50 лет, как он завершил свой "земной путь паломника" (22/XI-1963). Надеюсь, о нём скажут не только филологи, теологи и любители "фэнтэзи", но и те, кто привык обычно проводить конференции, устраивать кинолектории и разного рода презентации. В любом случае, как "информационный", этот повод – один из лучших для 2013 г.
Энциклопедия или интернет-справочник сообщает о Льюисе не так уж и много, поскольку он из числа тех людей, чья духовная биография восхищает гораздо более, чем перечень дат житейских коллизий. Для читателя – то, что он пережил, в сущности, не важно – важно, что из пережитого он сохранил и как об этом рассказал.
Обычно за письменный стол садятся, когда собираются поделиться чем-то интеллектуальным, сообщить новость, сплетню, заработать деньги. Свои мотивы есть у политиков, спортсменов, графоманов. Льюис как-то сказал своему другу, обратившему его в христианство (кстати) Толкину: "Толлерс (прозвище Дж. Р. Руэла), на свете слишком мало историй, которые нам по вкусу, – беседовали они тогда о прочитанных книгах. – Боюсь, придётся взять и написать что-нибудь самим". Так вот, сели и написали: один – "Властелина колец", второй – "Нарнию". Впоследствии Льюис скажет: "Я сочинил то, что мне хотелось прочитать".
Своим учителем Льюис считал Г.К. Честертона. Последний, в книге о св. Фоме Аквинском, говорил: "Прав мудрец, чей разум находит свой дом на небесах, и тяга к истине – сильнее всех скучных человеческих страстей". – Перед "тягой к истине" "страсти человеческие" не только губительны, слепы или низменны, но они ещё мрачно "скучны". Получив удовольствие, человек мучается от охватившей его пустоты и разочарования. В поисках истины его может настичь благословенная радость. "Настигнутый радостью" – так иногда называют Льюиса.
Те, кто начинал своё знакомство с его творчеством, прочитав "Хроники Нарнии", "Письма Баламута", посетив кинотеатр, должны однажды добраться до льюисовских статей и трактатов: "Чудо", "Любовь", "Страдание". Блистательно написанные, великолепно переведённые Натальей Леонидовной Трауберг, бережно сохранённые подсоветским самиздатом, они достойны войти в перечень книг, которые должен прочитать нормальный русский мальчик к 24-м годам. (надо бы список такой сочинить)
В них Клайв Стейплз рассуждает о причинах кризиса и даже краха человеческой личности. Он выстраивает своеобразную цепочку выводов, согласно которой человек может "игнорировать священное", – то есть превратиться даже не в идейного атеиста, а в банального "безбожника", когда он "готов" 1). порвать с половиной великих поэтов, 2). "со всеми пророками", 3). "с собственным детством", 4). "счесть вымыслом нравственный закон" 5). и стать дикарём, "обожествляющим пол, смерть или силу".
Переживший войну, ранение, одиночество, душевные мучения, сопровождающие всякий настоящий духовный поиск, Льюис задаёт вопрос, известный многим: «Зачем мне это дано и необходимо?» При этом он не впадает в морализм и велеречивость, а доверительно открывает дверь в свой кабинет, подвигает второе кресло к столу и, как нарнийский Аслан, задумчиво рассматривает гостя.
Нет возможности здесь (в эфире) пересказывать все его эстетические взгляды: они заслуживают внимательного, детального изучения. Льюис не считал себя богословом, философом. Он, скорее, апологет – защитник веры. Формально не принадлежавший к Православной традиции, он говорил: «После Св. Даров тот, кого вы сейчас видите (имелся ввиду собеседник) – священнее всего на свете. Нет, он так же священен, как Св. Дары, ведь Христос – в нём, он ковчег, несущий бремя Самой Славы». После этих слов вряд ли у кого-то возникнет желание уточнять церковную юрисдикцию автора. Вот уже более 10-ти лет книги Льюиса можно отыскать на полках серьёзных православных книжных магазинов и в библиотеках некоторых храмов.
Льюис знал о Православии по его «греческому изводу», восхищался торжественностью богослужения и свободой молитвенных проявлений прихожан. Он был свидетелем русской трагедии XX века, и словно к почитателям Сталина в роли «Бича Божия», а ГУЛАГа как необходимого очистительного пламени, обращены его слова: «Бог всегда может обратить зло в добро, но это ни в коей мере не оправдывает злодеев… Если вы захотите оправдать и утвердить измывательства над ближним, потому что страдания ему на пользу, вы не нарушите Божьего замысла, но предъявите сперва права на роль сатаны».
10. В основе его писательской техники, лучше: «авторского голоса», : доброжелательность, доверительный тон, прозрачность образов, чёткость параллелей, – и полное отсутствие снобизма. Автобиографичность – читайте: честность – присуща льюисовским текстам. В «Страдании» он говорит: «Я предлагаю читателям не лучшее из того, что есть, а лучшее из того, чем владею сам». В упомянутом «лучшем» есть и блистательные рассуждения об античности, средневековье, английской литературе (Льюис профессорствовал в Оксфорде), Библии; и пророческие, в святоотеческой традиции, предсказания: «Враг, который встанет против нас, – писал учёный, – примет имя Христианства, и вероятнее всего с каким-нибудь прилагательным». Льюис напоминал: «Отец подкрепляет нас в пути, но строго следит, чтобы мы не приняли за собственный дом придорожную таверну».
11. По всей вероятности, он не не только относится к числу «современных авторов», но он «просто современен», – навсегда, как его главная работа – книга «Просто христианство». К ней полезно возвращаться в любом возрасте, в радости и печали. Она может стать другом и учебником одновременно. Льюис не старался отвечать на «вызовы времени», ему удавалось различать самое важное в каскаде тревожных вопросов. Например, он был свидетелем становления «Гринписа» и «движения зелёных». Его высказывания отчасти парадоксальны (честертоновское влияние), но справедливы. О животных: «Господь дал нам возможность хоть как-то понимать свои страдания; понимать страдания животных нам не дано. Мы не знаем, почему животные созданы и кто они такие. Всё, что мы бы о них ни сказали, будет неточно, наугад… что значат «его страдания», где его «я»? – животных можно понять лишь в связи с человеком и через человека с Богом… если у животного есть индивидуальность, оно обязано им хозяину».
11.5. О равенстве полов – так: «Мужчины ужасно часто злоупотребляют властью – для женщины идеалом стало равенство, а это очень опасно… Вот она, трагикомедия современной жены – Фрейд научил её, что соитие важнее всего на свете, а «феминизм» не позволяет «отдать себя»».
12. Льюисовские взгляды «антропоцентричны», потому и современны, хотя и не слишком модны. Пока человек не отменён окончательно, они останутся предметом изучения и, дай Бог, споров. Трудно, кстати, предположить, что из его книг через 50 лет останется более востребованным: «Нарния» или «Трактаты».
Протоиерей Александр Шабанов
Радонеж
14 / 10 / 2013 _________________ I'm on Aslan's side even there isn't any Aslan to lead it. I'm going to live as like a Narnian as I can even if there isn't any Narnia.
Однако есть ещё одна статья, - почти близнец той, ссылку на которую я дал выше:
http://prochtenie.ru/news/27219 _________________ ДЕЛАЙ ЧТО ДОЛЖЕН И БУДЬ ЧТО БУДЕТ
"...благородная смерть - это сокровище, и каждый достаточно богат, чтобы купить его".
К.С. Льюис, "Последняя Битва".
Добавлено: Ср Май 07, 2014 1:34 am Заголовок сообщения:
Старый материал моего сайта, но, кажется, многим будет интересно.
Есть на земле те места, которые напоминали Клайву Льюису о Нарнии, которые вдохновили его создать её. Нет, это не те места, в которых снимались фильмы, а те, в которых он сам побывал и любовался этой красотой. "Я видел пейзажи на горе Моурн, если под правильным наклоном увидеть это, то можно подумать, что великан вот-вот поднимет голову. Часть Ростревора, Карлингфорд-Лох вдохновило меня на Нарнию. И ещё одно место – графство Даун. Мне хотелось видеть там армию гномов, марширующих и грозных. Я долго старался воплотить это в свой мир." Юго-Даунский, член Законодательского Совета, Шон Роджерс полагает, что связь с Льюисом и Южным Дауном должна быть закреплена. Он сказал Newry Times, "Любовь Льюиса к нашим волшебным краям будет показана в свет, и скоро много посетителей смогут узнать и увидеть, что вдохновляло этого великого писателя! Столько красивых фраз подарено нам, что мы обязаны явить в свет частичку волшебства Льюиса." Роджерс добавил, "Нельзя не сказать о незафиксированном письме К. С. Льюиса его брату, где было сказано о Моурне и, в особенности, Ростреворе, что они были его вдохновением очаровательного пейзажа, который стал известным как Нарния. ” Он сказал, что хочет поместить большую скульптуру великого льва Аслана в том, уже мифически богатом местоположении, известное как "Большой Камень. Лев, смотрящий из Моурнов к полуострову Кули, мог так легко стать главной достопримечательностью,” Роджерс настоял. "Такое драматическое изображение позволило бы нам бросать взгляд на наш красивый пейзаж через глаза этого вдохновенного и действительно великого человека и, без сомнения, будет посещаться многими. Я буду пытаться, чтобы связь К.С. Льюиса с Моурном была закреплена в миссии, которая гарантирует, что это не будет потерей времени. ”
Надеюсь, Нарнийцам была интересна статья. _________________ Справедливость возродится – стоит Аслану явиться.
Он издаст рычание – победит отчаяние.
Он оскалит зубы – зима пойдёт на убыль.
Гривой он тряхнет – нам весну вернёт.
Зарегистрирован: Nov 30, 2005 Сообщения: 13944 Откуда: Москва.
Добавлено: Ср Май 07, 2014 7:47 am Заголовок сообщения:
Тигр
Статья интересная. И мне она, должен сказать, не попадалась. Но кто её автор? Отсутствует подпись. Нет ссылки на оригинал. _________________ ДЕЛАЙ ЧТО ДОЛЖЕН И БУДЬ ЧТО БУДЕТ
"...благородная смерть - это сокровище, и каждый достаточно богат, чтобы купить его".
К.С. Льюис, "Последняя Битва".
Вы можете начинать темы Вы можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
Template->make_filename(): Error - file quick_reply.tpl does not exist
FAQ
Поиск
Группы
Профиль
Вход
