От рассказа о К.С. Льюисе и его книгах до идей Платона в истории Нарнии.
Дата: 24/01/2013
Тема: Все о Клайве Стейплзе Льюисе


В журнале "Дельфис" № 70 (2/2012) была => опубликована статья А.О. Кировой "Тайный свет Нарнии", в которой автор, сообщая, вроде бы, известные факты, подаёт информацию так, что читать очень и очень интересно. Статья состоит из пяти частей: "Немного об авторе и его книгах", "Создание Нарнии: в начале было Слово", "Магия числа 7", "Льюис и Гнозис", "Мир идей Платона в истории Нарнии". В материале гармонично увязано одно с другим, читается очень легко, хотя, местами, позиция автора представляется спорной. Есть иллюстрации. Для ознакомления со статьёй нажмите на "подробнее...".


Тайный свет Нарнии

Если бы нам удалось хотя бы для одного  процента читателей сменить понятие «Космос» на понятие «Небеса», это  было бы неплохим началом.

К.С. Льюис.


Немного об авторе и его книгах

После выхода на экраны кинофильмов «Лев, Колдунья и Волшебный шкаф» (2005 г.), «Принц Каспиан» (2008 г.) и «Покоритель Зари» (2010 г.) интерес к творчеству писателя К.Льюиса значительно возрос.

Клайв Стейплз Льюис (1898–1963) – выдающийся английский и ирландский писатель, учёный и богослов, родился в Белфасте (Северная Ирландия) в семье стряпчего. Когда мальчику не было ещё 10 лет, он потерял мать, и отец отдал его в закрытую частную школу-интернат далеко от дома.

Первое знакомство Клайва Льюиса с другим оксфордским учёным-филологом и писателем Джоном Р.Р.Толкином произошло в 1926 году. Поначалу будущие знаменитости друг друга не впечатлили, однако со временем нашли общий язык – оба увлекались скандинавской мифологией. В 1931 году убеждённый католик Толкин изложил Льюису аргументы, побудившие последнего принять христианство. Льюис, читавший «Властелина Колец» в черновиках, был в восторге от книги и уговаривал Толкина работать над ней дальше. Позже тот писал: «Лишь он один убеждал меня в том, что моя писанина может быть чем-то бo'льшим, нежели обычным хобби». Кто знает, если бы не дружба двух оксфордских преподавателей, история фэнтези могла бы пойти по совершенно другому пути.


Обложка книги Б.Гормлей «К.С.Льюис. Человек за Нарнию»

В начале 1930-х годов Льюис и Толкин вступили в литературный клуб под названием «Инклинги». Это слово-перевёртыш. В прямом переводе с английского «inkling» означает «намёк», а если рассмотреть его части, то корень «ink» – «чернила» – и суффикс «ling» вместе дают слово «чернильник», «чернильщик» или даже «чернилянин».

Клайв Льюис быстро стал душой и негласным лидером инклингов. В организацию входило несколько десятков человек, все – христиане, все – мужчины, большинство – из Оксфорда. По сути, инклинги были не более, чем узким кругом друзей. Они собирались по вторникам в пабе, а по четвергам у Льюиса, читали и обсуждали собственные сочинения, беседовали на всевозможные темы, пили пиво и курили трубки. Но главное – этот узкий круг друзей создавал творческую атмосферу, духовно поддерживал начинающих писателей. Здесь обменивались мыслями, идеями и целыми философскими концепциями. В период «Инклингов» Толкин писал «Хоббита» и «Властелина Колец», а Льюис – «Космическую трилогию» и первые «Хроники Нарнии» [1]. Можно сказать, что именно инклингам эти книги обязаны тем духовным зарядом, который делает их интересными и современными даже полвека спустя.


Памятник К.С.Льюису в Белфасте

Только закрыв последнюю страницу «Хроник Нарнии», можно сполна оценить всю красоту, величие и ценность замысла писателя, сумевшего так просто, точно и занимательно рассказать детям – и взрослым тоже – о самых главных вещах: о нас и нашем мире; о том, каким он мог и должен был бы стать; и даже чуть-чуть о Царстве, в которое наше падшее человечество, подошедшее сейчас к очередному скачку в своём эволюционном развитии, должно вернуться и обязательно вернётся. К сожалению, не без потерь.

Создание Нарнии: в начале было Слово...

Волшебство начинается так: дети из нашего мира попадают в мир, где царит извечное НИЧТО, тьма и тишина (подобно описанному в библейской Книге Бытия). И вот, изначальным СЛОВОМ (Иоан. 1:1–5) – Звуком и Песней – Лев Аслан ткёт материю мира: зажигает светила на небесах (Быт. 1:14), покрывает землю растениями (Быт. 1:11), творит животных, рыб и птиц (Быт. 1:20–21). Вот как это описывает Клайв Льюис в книге «Племянник чародея» (гл. 8):

«…Что-то, наконец, начало происходить в темноте. Чей-то голос начал петь, так далеко, что Дигори даже не мог разобрать, откуда он доносится. Казалось, что он струится со всех сторон. Порою Дигори мерещилось, что голос исходит из земли у них под ногами. Самые низкие ноты этого голоса были так глубоки, что их могла бы вызвать сама земля. Слов не было. Даже мелодии почти не было. Но Дигори никогда не слышал таких несравненных звуков.… И тут в один миг случилось сразу два чуда. Во-первых, к поющему голосу присоединилось несчётное множество других голосов. Они пели в тон ему, только гораздо выше, в прохладных, звонких, серебристых тонах. Во-вторых, чёрная тьма над головой вдруг мгновенно осветилась мириадами звёзд… Голос на земле звучал всё громче, всё торжественней, но небесные голоса уже кончили подпевать ему и затихли. И чудеса продолжились… Это был лев. Огромный, лохматый, золотисто-жёлтый лев стоял лицом к восходящему солнцу, метров за триста от них, широко раскрыв свою пасть в песне… Расхаживая взад и вперёд по этой пустынной земле, лев пел свою новую песню мягче и нежнее той, что вызвала к жизни звёзды и солнце. Лев ходил и пел эту журчащую песню, и вся долина на глазах покрывалась травой, растекавшейся, словно ручей, из-под лап зверя».

Из Библии мы знаем, как первый человек – Адам – получил душу от дыхания Бога (Быт. 2:7). И то же самое о процессе одушевления, но сказанное другими словами, мы находим в главе 1 «Сефер Иецира» (Книги Творения), приписываемой патриарху Аврааму: «Десять сефирот без ничего: первая (сефира) – Дух Бога Живого – благословенно и благословляемо Имя Его, вечно живого! Голос, дуновение ("ветер", "дух") и слово – и это есть Дух Святой».

Теперь давайте сравним: «…Лев раскрыл пасть, но вместо звуков издал только долгий, тёплый выдох, который, казалось, качнул всех зверей, как ветер качает деревья… Каждая капля крови в жилах Дигори и Полли вспыхнула, когда они услыхали необыкновенно низкий и властный голос: "Нарния, Нарния, Нарния, проснись! Люби. Мысли. Говори. Да будут твои деревья ходить. Да будут твои звери наделены даром речи. Да обретут душу твои потоки"».


Вперёд, в страну Аслана. Фото А.О.Кировой

Магия числа 7

«Хроники Нарнии» – цикл из семи детских фантазийных книг. Число 7 то и дело встречается в книгах Льюиса: это и семь лордов, и семь одиноких островов, и семеро братьев рыжих гномов, семилетняя спячка, семь друзей Нарнии, семеро королей и королев и т. д.

Чем же так важна для писателя цифра 7?

Она – символ всего таинственного и магического, это самое интересное и самое загадочное, волшебное число Вселенной, и означает оно полноту и совокупность. В семёрке воплотилась главная тайна мироздания: «Тайна за семью печатями». Недаром Божественное творение состоялось в семь дней, в музыкальной гамме – семь нот, в радуге – семь цветов, в неделе – семь дней.

Все религии, все духовные движения прошлого и современности безоговорочно признают особое значение этого таинственного числа, возможно, одного из ключевых чисел для всего мироздания. В иудаизме число 7 повторяется многократно, что подчёркивает его магическую силу в глазах древних израильтян и символизирует законченность, совершенство: семь дней творения, семь заповедей Ноя, семь патриархов, семь коров и семь колосьев в видениях Иосифа, семь дней посвящения священников, семь видов растений, семь кругов вокруг Иерихона, семь нот арфы Давида, семь смертных грехов.

В христианстве цифра 7 столь же значима. «Всякому, кто убьёт Каина, отомстится всемеро», «...и прошло семь лет изобилия... и наступили семь лет голода», «и насчитай себе семь субботних лет, семь раз по семи лет, чтоб было у тебя в семи субботних годах сорок девять лет». В Священных Писаниях мы встречаем семь чинов ангельских, семь недель Великого поста, семь чаш, семь царей, семь язв, семь духов божьих, семь звёзд – всего не перечислишь.

Ислам, христианство и иудаизм признают семиэтапный акт создания Вселенной. Однако в исламе число 7 имеет особенный смысл. Согласно ему, существует семь небес, и попадающие на седьмое небо испытывают высшее блаженство, поэтому 7 – это священное число ислама.

В браминском и буддийском верованиях семёрка тоже священна. Согласно преданиям, Будда сидел под фиговым деревом с семью плодами. От индусов пошёл обычай дарить на счастье семь слоников – фигурок из кости, дерева или другого материала.

А что же можно найти семеричного у мистиков и теософов?

У Е.П. Блаватской вы не раз встретите эту цифру: семь врат, семь миров, семь звуков в едином, семь ступеней познания, семь Превышних Владык, семеричные Иерархии, семь мистических чувств и т. д. В Агни Йоге прочтёте, что «космос построен на семеричном основании», что «лучшее для круга число – семь», а также о семи кругах ясновидения, семи чувствах астральных, семи главных центрах, отвечающих семи принципам человеческого существа, и о прочей семеричности в самом человеке и вокруг него.

То же признание важности, пожалуй, самого сакрального из всех чисел демонстрируют и древнее гностическое Евангелие «Пистис София», и Апокриф Иоанна, и апокрифическое Евангелие от Марии, и книги гностиков ХХ века Яна ван Рэйкенборга и Катарозы де Петри «Универсальный Гнозис», «Грядущий новый человек», «Китайский Гнозис», «Египетский первоначальный Гнозис».

Льюис и Гнозис

В духовной автобиографии «Настигнут радостью» (Surprised by Joy: The Shape of My Early Life, 1955) К.Льюис вспоминает свою преподавательницу в школе Виверна как теософку-розенкрейцера, воспламенившую его интерес к «тайному знанию»5. Чтобы не быть голословной в соединении имени Льюиса с гнозисом, эту часть статьи хочу начать такой выразительной цитатой Льюиса из книги «Просто Христианство» (Mere Christianity, 1943): «Ничто живое не рождается на свет с такими желаниями, которые невозможно удовлетворить. Ребёнок испытывает голод, но на то и пища, чтобы насытить его. Утёнок хочет плавать – что ж, в его распоряжении вода. Людей влечёт к противоположному полу, для этого существует половая близость. И если я нахожу в себе такое желание, которое ничто в мире не способно удовлетворить, это, вероятнее всего, можно объяснить тем, что я был создан для другого мира. Если ни одно из земных удовольствий не приносит мне подлинного ублаготворения, это не значит, что Вселенной присуще некое обманчивое начало. Возможно, земные удовольствия и рассчитаны не на то, чтобы удовлетворить ненасытное желание, а на то, чтобы, возбуждая его, манить меня вдаль, где и таится настоящее.

 Если это так, то я должен постараться, с одной стороны, никогда не приходить в отчаяние, проявляя неблагодарность за эти земные благословения, а с другой стороны, мне не следует принимать их за что-то другое, копией или эхом, или несовершенным отражением чего они являются. Я должен хранить в себе этот неясный порыв к моей настоящей стране, которую я не сумею обрести прежде,  чем умру. Я не могу допустить, чтобы она скрылась под снегом, или пойти в другую сторону. Желание дойти до этой страны и помочь другим найти туда дорогу должно стать целью моей жизни».

Такие мысли очень близки гностикам, для которых греческое слово «гнозис» означает знание, обретённое в откровении; ведь это знание ответов на извечные вопросы: кто мы; зачем пришли на землю; куда отправимся после смерти; какова истинная цель нашей жизни? Ответы на них содержит так называемое Универсальное Учение, у которого очень древние корни, поскольку оно сопровождает человечество со времён Адама. Это идущее от Бога живое, неискажённое знание. Прикоснувшегося к нему человека неизбежно охватывает некое беспокойство, у него появляется смутное ощущение, что в нашем мире он – не дома, что нужно искать путь в свою страну. Такое беспокойство гностики и называют зовом предвоспоминания, или, по Платону, анамнезисом. Ведь если в человеке проснулось, пусть неясное, воспоминание о своей истинной Родине, у него, как правило, появляется мечта пробудить это чувство в максимально большом числе ищущих людей. Это воспоминание будоражит его. В апокрифическом тексте «Деяний Иуды Фомы» (II в. н. э.) сохранилась гностическая «Легенда о жемчужине», повествующая об обретении этого воспоминания: вот оно, «подобно орлу, царю всех птиц, прилетело и опустилось около меня, и стало всё говорить… Вспомни, что сын царей ты… вспомни о жемчужине, ради которой ты пришёл в Египет. Подумай об одеянии сверкающем твоём, и тогу твою великолепную вспомни… И голосом его… я был разбужен и встал ото сна моего… и в согласии с тем, что в сердце моём запечатлелось, были слова послания, мне написанного» [2].

Эти слова о вести из небесной Родины мы читаем в так называемом «Гимне души», или «Легенде о жемчужине», – гностическом фрагменте, сохранившемся в известном раннехристианском апокрифе «Песнь Иуды Фомы апостола в стране индийцев» (II в. н. э.). К этой легенде текст Льюиса отсылает нас в истории о принце Рилиане из книги «Серебряное Кресло». Заколдованный принц Рилиан только по ночам помнит о своём царском происхождении, но тогда он привязан к серебряному креслу и не может вырваться из плена. Не так ли и каждый из нас (кто догадался, что мы – пленники в нашем диалектическом мире, где всё прекрасное неизбежно превращается в тлен, а жизнь всегда заканчивается смертью) мечтает об освобождении, но не в состоянии его осуществить, ибо не знает, как разорвать верёвки, привязывающие его к его собственному «серебряному креслу»?

Будучи талантливым писателем, Клайв Льюис создал мир, который трудно не полюбить. Нарния – это набросок, образ того Чуда, которое ждёт людей впереди. Как уже сказано, воспоминание о Царстве, бывшем когда-то нашим домом, из которого мы пали в незапамятные времена, запрятано в нас так глубоко, что мы почти забыли о своём божественном происхождении. Между тем, уже тысячи лет из этого Царства летит обращённый к людям зов: «Вернитесь, вернитесь, дети Отца!» Увы, все имеют уши, да не все слышат. А гностики точно знают: путь Домой есть! Он открыт для каждого! И человек, если захочет, может пройти его в течение одной жизни! Это – дорога в бессмертие, в мир Божественного Света, где нет болезней, горя, потерь. Там – Родина нашего человечества, наша Нарния. И большинство людей вернётся туда. Обязательно вернётся, ибо Бог не оставляет дела рук Своих.

Дети из мира людей, попадающие в придуманную Льюисом страну и встречающиеся с её творцом – могучим Львом Асланом, не являются нравственно зрелыми, а некоторые из них просто порочны. Но в Нарнии они становятся по-настоящему храбрыми, добрыми и правдивыми, все избавляются от главного зла – собственного эгоизма. И лекарство от нравственных недостатков – их встречи с Асланом.

 Так же как Бог иудейско-христианского мира очень редко вмешивается в ход событий, чтобы предотвратить страдания и деградацию земель и народов, творец Нарнии тоже отсутствует на протяжении бóльшей части её истории. Он появляется вновь только в ключевые для этой страны моменты. И мы видим, что происходит при исчезновении Бога из сотворённого им мира, из душ его обитателей: жизнь начинает цениться дёшево, люди и другие разумные существа выдумывают собственных божков и провозглашают свои собственные «добродетели» и ценности.

Своей божественной безусловной любовью Аслан творит чудеса исцеления, избавляет героев от их старой сути. Но некоторые вещи неподвластны даже Богу. Например, невозможно заставить людей быть совершенными, просто дав им свободную волю. По этой причине многие нравственные уроки и уроки веры мы должны постигать только через боль.

Насколько точна эта теория, видно на примере Юстеса. Сила собственных нравственных пороков превратила мальчика в дракона, и он испытал ужасную боль, когда Аслан сдирал с него эту шкуру. Многим в нашем взрослом мире, давно ставшим «драконами» и часто даже не подозревающим об этом, тоже придётся мучительно сдирать с себя драконьи шкуры, если они захотят снова быть Людьми. Бог причиняет нам боль, чтобы сделать нас лучше. Он хочет сделать нас лучше, потому что нас любит.

«Хроники Нарнии» не рассказывают об Иисусе Христе, а лишь указывают на Него. Более того, они ведут читателей к Христу. В них нет повторения истории Иисуса: Аслан – не Иисус; а Нарния – не христианский мир. Но есть некоторые намеренные параллели с библейскими сюжетами.

Те, кто читал сказку «Лев, Колдунья и платяной шкаф» (англ. The Lion, the Witch and the Wardrobe, 1950), знают, что Аслан, подобно Иисусу, умер и затем вернулся к жизни. Позже он рассказывает детям, как помешал планам Колдуньи: «Колдунья знает Тайную Магию, уходящую в глубь времён. Но если бы она могла заглянуть ещё глубже, в тишину и мрак, которые были до того, как началась история Нарнии, она прочитала бы другие Магические Знаки. Она бы узнала, что, когда, вместо предателя, на жертвенный Стол по доброй воле взойдёт тот, кто ни в чём не повинен, кто не совершал никакого предательства, Стол сломается, и сама Смерть отступит перед ним. С первым лучом солнца».

В сказке «Покоритель зари, или плавание на край света» (англ. The Voyage of the Dawn Treader, 1952) Аслан является путешественникам в виде ягнёнка (агнца), жарящего рыбу на завтрак. И дальше – самое важное! – ягнёнок говорит детям, что они должны найти свой путь в прекрасную страну из их собственного мира:

« – …ты встретишь меня там, дорогая моя, – ответил Аслан.

– Разве... разве Вы есть и там, сэр? – спросил Эдмунд.

– Я есть повсюду, – ответил Аслан. – Но там я ношу другое имя. Вы должны узнать меня под этим именем. Именно для этого вам и позволили посетить Нарнию, чтобы, немножко узнав меня здесь, вам было бы легче узнать меня там».

Герои Льюиса спасаются только своей верой. А вера, по мнению писателя, это – убеждение вопреки доказательствам. Когда такой веры нет, даже Аслан не может освободить, как в странной и трагической истории о гномах-отступниках из книги «Последняя битва» (англ. The Last Battle, 1956), которых бросили в Хлев. «Вот видите, – промолвил Аслан, – они не позволяют нам помочь им. Они выбрали хитрость вместо веры. Их тюрьма внутри них, и потому они в тюрьме. Они так боятся быть обманутыми, что не могут выйти из неё».

Вокруг Нарнии, лишь ненадолго затихая, идёт Армагеддон: то и дело Зло нападает, стремясь завладеть прекрасной страной, а Добро защищает её. В эти крутые времена сюда и попадают человеческие дети, сыновья и дочери Адама и Евы, чтобы принять участие в битвах на стороне Добра, чтобы ошибаться и исправлять ошибки, мужать и брать на себя ответственность. Здесь они сталкиваются с существами, которых писатель называет полулюдьми. (Речь не о кентаврах. Они в Нарнии тоже есть, но это – благородные существа.) Именно от полулюдей идёт всё зло в придуманном Льюисом мире, как, впрочем, и в нашем, человеческом.

Ведь если быть предельно честными, нам придётся признать, что мы несколько преждевременно присвоили себе имя «человек». Во многих из нас ещё очень сильно животное начало. Это оно постоянно побуждает людей бороться за самосохранение, убивать себе подобных, воевать за место под солнцем, материальные блага, территории, власть... Это из-за него жизнь человечества так часто напоминает театр абсурда.

И всё так и будет продолжаться до тех пор, пока каждый получеловек нашего мира не захочет стать Человеком. Или, как сказал Апостол Павел, пока каждый не совлечёт с себя ветхого человека и не облечётся в нового. Такими вот простыми словами он обозначил великий процесс, который гностики называют трансфигурацией, а христиане – преображением и воскресением, процесс, который всему человечеству на собственном примере продемонстрировал Бого-Человек Иисус Христос.

И так вплоть до самого финала Нарнии – Апокалипсиса (повесть «Последняя битва»). Только Сьюзен, к сожалению, не вернулась в преображённую Нарнию, в своеобразный нарнийский рай – ведь она не сумела сохранить себя… Рай, который оказался многомерным пространством: «Сейчас вы глядите на Англию внутри Англии. Настоящая Англия – то же самое, что и настоящая Нарния, ведь в той Англии, что внутри, всё хорошее сохраняется». А жизнь вне преображённой Нарнии была лишь слабым её отражением, как об этом читаем мы в «Последней битве»:

«Послушай, Питер, когда Аслан сказал, что ты никогда не вернёшься в Нарнию, он имел в виду ту Нарнию, которую ты знал. Но это была не настоящая Нарния. Та имела начало и конец. Она была только тенью или копией настоящей Нарнии, которая всегда была и будет; так же как и наш собственный мир. Англия и всё остальное – это только тень или копия чего-то в настоящем мире Аслана. И не надо оплакивать Нарнию, Люси. Всё, что было важного в старой Нарнии, все добрые существа, вошли в настоящую Нарнию через Дверь. Она, конечно, в чём-то отличается – как настоящая вещь от копии или бодрствование – от сна». Льюис предполагает, что материальный мир не основа действительности, только копия божественного оригинала.

Идеи Льюиса о времени ведут нас к философским размышлениям о сверхъестественных научных открытиях и глубокомысленных теологических темах. Заявление Аслана «Я называю любое время скоро» интерпретирует убеждение, что Бог находится вне времени. Льюис считает, что каждый момент времени от начала времён «всегда является настоящим для Бога», обозначает ещё, что обладает бесконечной жизнью без прошлого, настоящего и будущего, которую он воспринимает как одновременное единство в вечном настоящем. В Библии Бог воззвал к Моисею из горящего и говорящего тернового куста: «Я есмь Сущий», то есть – Я всеживущий (Исх. 3:14).

«Он подошёл к двери, и все последовали за ним. Он поднял голову и прорычал: "Пришло время!", и затем громче: "Время!", и затем так громко, что голос его дошёл до звёзд: "ВРЕМЯ". И Дверь открылась», – так Аслан зовёт Отца Времени, трансцендентное существо, отвечающее за ход времён, которое уже однажды видели Джил и Юстэс. «Джил и Юстэс вспомнили, как однажды, много лет назад, в глубокой пещере на северной равнине они видели огромного спящего великана, и им сказали, что его зовут Отец Время, и проснётся он в тот день, когда мир кончится» («Последняя битва»). Отец Время отвечает только за движимый, диалектический полный, дуальность мир, а неподвижный мир вне времени принадлежит лишь Аслану.

В Нарнии были не только говорящие, а, значит, мыслящие животные, но и люди, обладающие Божественным огнём. Однако эту искру Лев Аслан (Бог) вдохнул в них не сам непосредственно, а через детей. Именно – через детей! Почему? Вспомним запрет появляться в Нарнии детям старше определённого возраста: им разрешалось не более двух посещений, за исключением самых младшеньких – Люси и Эдмунда. Это было сделано в прямом соответствии с заповедями Иисуса Христа: «Если не обратитесь и не будете как дети, не войдёте в Царствие Небесное», «Кто не примет Царствие Божие как дитя, тот не войдёт в него». Ведь только дети, с их чистотой сердца, наиболее легко способны открыться свету Божественного и воспламенить атом-искру сердца. Люди забывают, что всё человеческое существование греховно. И Божественную искру жители Нарнии получили именно от первых своих королей – детей Питера, Люси, Эдмунда и Сьюзен. А после выполнения главной миссии дети вернулись обратно в свой мир, предоставив Нарнии развиваться своим путём. А Лев Аслан самим фактом своего присутствия лишь немного корректировал это развитие. И не случайно проходило время, и при принципиальных поворотах истории Нарнии туда засылались другие дети, именно для подпитки Божественной энергии, которая без них начинала истощаться и угасать.

Мир идей Платона в истории Нарнии

В  конце «Последней битвы» Дигори бормочет себе под нос: «Это всё есть у Платона, всё есть у Платона». Считать ли, что этой фразой Льюис намекает, что ключ к пониманию Хроник можно найти в трудах Платона? Дигори или он же профессор лорд Дигори из книги «Лев, колдунья и платяной шкаф», помогая детям разобраться в проблеме о разумности Люси, задаёт вопросы и хочет заставить детей самих докопаться до сути дела. Сократ в диалогах Платона из книги «Государство», особенно ранних, более склонен задавать вопросы, чем отвечать на них. Его вопросы заставляют людей, которых он спрашивает, задуматься над трудностями, о которых они не помышляли ранее. Иногда они дают такие ответы, о которых и не подозревали. И находят их не в книгах, а где-то внутри себя. Такой метод расспросов получил название «метод Сократа». Из этого видно, что и профессор лорд Дигори пользовался им в диалогах с детьми.

В «Серебряном кресле» есть и ещё кое-что от Платона: там встречается образ, который очень похож на знаменитый его «Миф о пещере». Основная мысль, которую хочет донести Платон с помощью «Мифа о пещере», – это контраст между видимостью и реальностью. Согласно мифу Платона, мы можем вырваться из пещеры нашего невежества с помощью философии, и разум выведет нас за пределы пещеры, чтобы увидеть истинные ценности, освещённые светом Истинного Солнца, которое, согласно Платону, символизирует высшую сущность, само Добро.

В книге «Племянник Чародея» Дигори и Полли переносятся в различные миры через пруды в Лесе между мирами с помощью особых, обладающих магией возвращения жёлтых и зелёных колец, через магию таинственного вещества – песка, принадлежавшего культуре затонувшей Атлантиды, из которого и были сделаны данные кольца. В книгах «Последняя Битва» и «Лев, колдунья и платяной шкаф» попадают в другие миры через двери в хлеву и платяном шкафу. Пруды и двери между мирами – аналог «червоточин», тоннелей в пространстве, о которых сейчас говорят в учёном мире. Мысль Льюиса, что есть миры внутри миров, вместо миров над мирами, как предполагает Платон, наводит на мысль о русских матрёшках: когда внутри маленькой фигурки находится фигурка ещё меньше. Льюис предполагает, что небеса – это по-прежнему жизнь исследований и приключений. Даже если мы исследовали одну Нарнию полностью, всегда есть другая, которую тоже необходимо исследовать: «они открыли Первую Главу в Великой Истории, которую не читал никто в мире: истории, которая длится вечно и в которой каждая глава лучше, чем предыдущая» («Последняя битва»).

И самая диалектическая мысль Платона о существовании мира идей была использована в качестве её опровержения Льюисом в книге «Последняя Битва» в конце последний главы. Противопоставляя идею Платона о том, что рай может быть только отчаянным плодом нашего собственного воображения, Аслан уверяет Люси и других, что именно их земная жизнь была сном: «Ваши родители и вы – в том мире, Мире Теней – мертвы. Учебный год окончен, каникулы начались. Сон кончился, это утро». То, что теперь ждёт их, является истинной реальностью: «…сейчас вы глядите на Англию внутри Англии. Настоящая Англия – то же самое, что и настоящая Нарния, ведь в той Англии, что внутри, всё хорошее сохраняется» («Последняя битва»).

Что изменилось в нашем мире с приходом Иисуса Христа? На первый взгляд, почти всё осталось, как прежде. Но это только на первый взгляд. Главная благая весть, которую принёс людям Сын Божий, это знание о том, что нынешний природный порядок, то есть наш сегодняшний мир с его жестоким законом причин и следствий (кармы) и необходимостью реинкарнировать, снова и снова повторяя дорогу от колыбели к могиле, – преходящ! Как преходящ и сегодняшний человек! Проще говоря, мы станем другими и вернёмся в нашу настоящую, божественную «Нарнию», дверь в которую вновь открылась для нас после воскресения Иисуса Христа.

 «Есть тела небесные и тела земные… И как мы носили образ перстного, будем носить и образ небесного. Но то скажу вам, братия, что плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия… Говорю вам тайну: не все мы умрём, но все изменимся… Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему – облечься в бессмертие» (Первое послание к Коринфянам св. апостола Павла, 16:40, 49–51,53).

А.О. Кирова.
 
Примечания

1) По вопросу численного символизма семёрки в Ветхом Завете, и в целом на Древнем Ближнем Востоке, недавно издан специальный сборник трудов, включающий подробную библиографию по числовому символизму и нумерологии цифры 7 (Reinhold G. Einführung: Die Zahl Sieben in Natur und Kosmos // Die Zahl Sieben im alten Orient: Studien zur Zahlensymbolik in der Bibel und ihrer altorientalischen Umwelt. Frankfurt, 2008. 177 S). В связи с юбилейным, 70-м номером журнала «Дельфис», в примечании 1 автором сделан дополнительный анализ значения цифры 7 в текстах гностиков. – Прим. ред.

2) Проведённый автором нумерологический анализ гностических текстов показывает, что цифра 7 имеет здесь совершенно особое значение, связанное со свойствами духовной сферы. Так, в гностическом апокрифе «Пистис София» – пленённая в материи София спасается: «…говоря своё покаяние в Семидесятом Псалме» и «через Давида в Седьмом Псалме». Здесь неоднократно упоминаются семь небес, семь гласных и сорок девять сил, семь Аминей, семь гласов, семь глав, василиск семиглавый, семь девственниц Света, седьмой эон сферы, семь раз, «не до семи, но до семижды семидесяти раз», семь прочих Дев Света, семь ликов, семь кошачьих морд, семь собачьих морд, семь сил левой части, «в седьмой палате», «Седьмой Спаситель Эманаций Седьмого Гласа Сокровища Света», Седьмое покаяние. В каждой мистерии, аллегорически раскрываемой, мы всегда должны искать не только лишь одно значение, но многоплановость смысла, особенно же в тех, где появляется число семь, и оно же, умноженное на семь, десять или сорок девять. В особо важном для гностиков Апокрифе Иоанна мы также встречаем семь царей, семь небес, семь сил, семиглавый змей, семь сущностей душевных; «…их семь: Афоф, Армас, Калила, Иабель, Саваоф, Каин, Авель»; «…их семь: Михаэль, Уриэль, Асменедас, Сафасатоэль, Аармуриам, Рихрам, Амиорпс». Согласно книге современных гностиков Яна Ван Рэйкенборга и Катарозы де Петри «Универсальный Гнозис», «…микрокосмос имеет семь различных аспектов, из которых каждый также делится на семь частей. Мы говорим о семи сферах (принципах) макрокосмоса. Однако микрокосмос тоже обладает семью сферами». Здесь также упоминаются: семь различных спиралей сознания, семеричная связь, святой семеричный Свет, семь мистерий, семь золотых светильников, человек с семью звёздами, семеричный Дух, семь освобождающих действий и т. д.

3) В «Пистис София» ученики просят Учителя Иисуса открыть им «Тайны Света Отца Его» – то есть тайну Высшего «Я», озарённого через Посвящение и Божественное Знание. Иисус отвечает: «Вы ищете проникнуть в тайны эти? Но нет высшей тайны, нежели эти, которые приведут души ваши в Свет Светов, в область Истины и Добра, в область, где нет ни мужчин, ни женщин, ни формы, но лишь Свет вечный, неизречённый. Потому нет ничего превосходнее, нежели тайны, в которые вы ищете проникнуть, за исключением лишь тайны о семи Гласных и их сорока девяти Сил, а также и чисел их. И нет имени превосходнее, нежели все эти Гласные». По представлениям александрийских гностиков, первоимена состояли из гласных, то есть горний мир творился певучим «именованием».

4) В Евангелии от Марии мы находим: «…увидела четвёртую власть в семи формах. Первая форма – это тьма; вторая – вожделение; третья – незнание; четвёртая – смертная ревность; пятая – царствие плоти; шестая – лукавство плоти; седьмая – яростная мудрость. Это семь господств гнева».

5) «Но мисс С., которая мне казалась уже почти старой, была ещё так молода, что не достигла духовной зрелости, она всё ещё искала истины со всею страстью чистой души. Проводников на этом пути тогда было ещё меньше, чем сейчас. Она затерялась между теософами, розенкрейцерами и спиритами, заблудилась в лабиринте англо-американского оккультизма. Ей бы и в голову не пришло подрывать мою веру – она хотела только внести в комнату свечу, не ведая, что комната полна пороха».

Список литературы

[1] «Племянник Чародея» (англ. The Magician’s Nephew, 1955), «Лев, Колдунья и Платяной шкаф» (англ. The Lion, the Witch and the Wardrobe, 1950), «Конь и его мальчик» (англ. The Horse and His Boy, 1954), «Принц Каспиан» (англ. Prince Caspian: The return to Narnia, 1951), «Покоритель зари, или плавание на край света» (англ. The Voyage of the Dawn Treader, 1952), «Серебряное кресло» (англ. The Silver Chair, 1953), «Последняя битва» (англ. The Last Battle, 1956).

[2] Мещерская Е.Н. Деяния Иуды Фомы. М.: Наука, 1990. С.171.





Это статья NarniaNews.Ru - Нарния по-русски!


URL этой статьи:
/modules.php?name=News&file=article&sid=579