Сегодня Сочельник по Григорианскому календарю. Сердечно поздравляем всех, кто встречает Рождество сегодня! Желаем доброго здравия, счастья, благополучия, нарнийских смекалки, благородства, отваги! Следуя нашей доброй традиции, предлагаем вам прочитать очередной => фанфик о Нарнии, который Этери о Нарнии, который Этери сочинила. Называется "Последняя картина".

Пол Джефферс научился рисовать тогда же, когда и ходить. И пусть это были каракули, весьма характерные для любого ребенка любого возраста, родители решили, что мальчика стоит обучать живописи. Мистер Оуэн, пожилой учитель рисования, не замечал в своем ученике особого таланта, но никогда не давал ему почувствовать неуверенность. Пол любил рисовать, и, не считая себя великим художником, все же выбрал именно живопись как способ заработать себе на жизнь.

После первой мировой ему пришлось очень туго. Милые сельские пейзажи, всегда прекрасно раскупающиеся за умеренную цену, больше не находили своих покупателей. 

- Люди больше не верят в мирную тихую жизнь, Пол, - покачал головой хозяин небольшого магазинчика, всегда принимавшего его работы. – Рисуй поле битвы и раненых, сейчас большой спрос на такие картины.

Но Пол Джефферс не мог рисовать то, что было ему очень чуждо. Он сам воевал, пока не попал с контузией в госпиталь, но считал, что увидел достаточно настоящей крови, чтобы не приносить в мир еще и нарисованную. Поэтому он тихонько рисовал свои пейзажи, затянув потуже пояс. И ждал, когда же мир вернется в привычную тишину.

Днём он рисовал, а по ночам видел сны. Почему-то Полу казалось, что во снах ему приходят все не нарисованные им картины. Портреты короля и королевы, натюрморты, зарисовки играющих детей, летящие сквозь туман лошади, и снова портреты. Возможно, это было последствием контузии. Пола мучали его сны, потому что ему не хватало таланта передать их наяву. Он страдал, как женщина, к которой во сне приходят ее нерожденные дети.

Но однажды ему приснился пейзаж. Яркий солнечный день, какого не может быть даже в июльский полдень в Англии, зеленоватая морская гладь, красивый старинный корабль, плывущий навстречу солнцу. Пол вскочил в пять утра и бросился смешивать краски. Если хоть одна картина родится, возможно, он сможет спать спокойно.

Он рисовал две недели, забывая поесть и засыпая беспокойным сном без сновидений рядом с мольбертом. Ему казалось, что никогда прежде он не создавал ничего более живого, даже рисуя с натуры. Пол жалел порой, что мистер Оуэн умер и не сможет увидеть эту картину. Потому что только сейчас, в запале работы над ней, Пол Джефферсон открыл глубокое понимание цвета и понял, как вдохнуть в картину жизнь.

Он выставил картину на продажу, почему-то уверенный в том, что ее не купят. Даже надеялся на это, несмотря на острую нужду в деньгах. Эта картина скорее напоминала бы ему о том, что произошло и родилось в его душе, чем была бы тем шедевром, который не дано превзойти.

Картина не продавалась, и Пол начал работать над рисунком ночного Лондона. Это была бы очень хорошая картина, на порядок лучше ее предшественниц. Если бы ее автор не умер во сне.

Мирабелла Айзекс нетерпеливо дернула за рукав своего супруга, рассматривающего бюллетень последних скачек.

- Ой, Джеймс, нам еще нужно купить подарок для Альберты!

- Это твоя противная кузина? – пробурчал мистер Айзекс. – Подари ей какую-нибудь вазу, что ли.

- Джеймс, не надо так говорить! Семью не выбирают, - вздохнула его супруга, решительно направляясь в ближайший магазин за вазой. 

Вдруг она увидела в витрине маленького магазинчика, продающего средней руки картины неизвестных художников, картину. Это был странный, или старинный корабль, плывущий по спокойному зеленовато-лазуревому морю. Казалось, что ветер надул паруса, и море чуть-чуть волнуется. Странная, притягательная картина.

- Джеймс, это же замечательный подарок! – воскликнула Мирабелла, но ее муж вовсе не проявил энтузиазма.

- Мистер Вред вряд ли оценит это, дорогая.

Мирабелла была согласна с мужем, но все равно купила картину. Как будто надеялась показать своей немного странной кузине, что в мире есть много другого, важного, живого.

Картина поселилась в комнате для гостей, так как не подходила по стилю к современной гостиной семьи Вред. Миссис Айзекс, проведывая пару раз в год свою кузину, неизменно заходила наверх полюбоваться своим подарком. Никогда больше она не дарила практичной Альберте столь неподходящие ей вещи. Никогда не пыталась подтолкнуть их слишком замкнутого ребенка к чтению романов о пиратах и мушкетерах. Пожалуй, Мирабелла никогда не смогла объяснить себе, почему купила ту картину. Может быть, решающую роль сыграли слова о том, что ее автор умер, и это его последняя работа.

На двенадцатилетие Юстэса Мирабелла подарила ему новый том юношеской энциклопедии. Но племянник не так обрадовался подарку, как раньше.

- Альберта говорила, что вы читаете романы, - по секрету сказал он тетке. – Не могли бы вы одолжить мне какой-нибудь.

Он смутился под ее удивленным взглядом.

- Певенси… Мои кузены… Они многое рассказывали…

- Конечно же, я принесу тебе в ближайшие несколько дней, - пообещала она, не желая усиливать смущение мальчика.

Перед уходом Мирабелла, как обычно, заглянула попрощаться с картиной. Картина изменилась – если раньше она, казалось, жила и дышала, то теперь она стала совершенно обычной.

- Что они с ней сделали? – удивилась вслух миссис Айзекс, не заметив, что племянник поднялся вместе с ней.