Зарегистрирован: Apr 04, 2009 Сообщения: 231 Откуда: Питер, город на Неве
Добавлено: Пн Авг 31, 2009 11:49 am Заголовок сообщения:
Глава 16. Оборотень
Страх лишил Байю разума, но дал мне сил взять ее на руки. Она оказалась маленькой, едва ли больше двухлетнего ребенка, но вцепилась в меня изо всех сил и всхлипывала от ужаса.
– Быстрее, Брэк!
Я схватил его за руку в полной готовности тащить его за собой, если возникнет необходимость. Мальчик запыхался и был очень напуган, но понимал, что стоит на кону. Благослови его Аслан, Брэк ни на мгновенье не остановился. Я первый раз был рад, что гномы такие маленькие: взрослые ростом с ребенка, а дети так совсем крохи.
Оглянувшись, я увидел, что тропинка пуста, что было даже хуже присутствия там зверя. Его не было видно, было слышно только наше пыхтение, топот ног и тихие всхлипывания Байи. Я пытался вспомнить что-нибудь об оборотнях, но ничего не получилось. В голове крутилась только одна мысль: они умеют очень быстро двигаться, быстрее и гномов, и мальчиков. Я видел оборотней в Беруне и около Каменного стола, но никогда не вступал с ними в бой. Питер – да. Он их даже убивал. Брат бы никогда не забыл взять с собой чертов меч!
Я выдохнул с облегчением при виде покатых крыш. Мы почти добрались. Я, наконец, отпустил Брэка и устоял перед искушением припустить еще быстрее. Надо было всех предупредить, но у меня пропал голос.
Брэк споткнулся о корягу и растянулся на земле. Я с трудом остановился, проехавшись по грязи, схватил его за куртку и поднял на ноги с силой, о которой не подозревал. Лицо мальчишки было в крови, но это было не важно. Сомневаюсь, что он это даже заметил.
– Давай!
Визг Байи пришелся вовремя: поняв, что мы добрались, она обрела дар речи, и ее пронзительный вопль почти оглушил меня. Я был этому рад, потому что вся кузница мгновенно переполошилась. Когда мы вбежали на поляну, двери тут же открылись, раздались встревоженые голоса. Я не остановился, несмотря на вопросы, которыми меня забросали.
– Все внутрь, – просипел я. Байя слегка придушила меня своими ручонками. – Не выходите! О-оборотень!
Я побежал к дому Бринта. Открыв дверь плечом, я едва не разбил себе голову о низкую притолоку. Блай и Бринт удивились при виде нас, грязных, окровавленных и орущих. Блай вскочила и принялась осматривать лицо Брэка. Байя отказывалась меня отпустить. Я, не притормаживая, добежал до своей комнаты в конце короткого коридора. Отцепив Байю от себя, я посадил ее на кровать. Бринт влетел в комнату, когда я снимал Шафельм со стены.
– Эдмунд, что происходит? – спросил гном.
Я оттолкнул его с дороги:
– Оборотень! Он здесь!
– Что?
Времени, чтобы пристегнуть меч к поясу, не было. Я понял, что забыл вернуть парадные ножны, когда отправлял свои вещи в Кэр Паравел. Так даже лучше. Эти крепче кожаных, их можно использовать вместо щита.
Блай приводила в чувство детей. Она с тревогой глянула на меня, когда я вышел в гостиную.
– Король Эдмунд, что… – в отчаянии спросила она.
– Оборотень! О котором предупреждал Питер! Он здесь! Сейчас! Он убил крякву и гнался за нами до дома! Быстрее, Бринт! – прикрикнул я на черного гнома, стоявшего в дверях.
– Что ты собираешься делать? – скептически спросил он.
– Защищать моих подданных! Помоги или уйди с дороги!
– Ты же ребенок!
– Я рыцарь Нарнии!
– Думаешь, сможешь его сам убить? – заорал Бринт.
– Я могу попробовать, – резко ответил я. – С дороги!
Дверь распахнулась – Бринт отскочил, чтобы впустить старшего брата. Брикит в смятении хмурился.
– Что происходит? – поинтересовался он, заметив мою взъерошенность и общее состояние.
Я воспользовался возможностью выйти на улицу, обойдя гномов.
– Оборотень, – выдохнул я, ощутив прилив крови к щекам, потому что, наконец, остановился. – Он здесь. Он шел за нами.
Благословен будь глава кузнецов! Он не стал тратить время на вопросы. Брикит не раздумывал и поверил мне на слово. Он тоже вышел на улицу и прокричал толпе, что собралась у крыльца:
– Лучники! К оружию! Уведите семьи в большой дом! Оборотень здесь! Мы будем защищать свой дом!
Они тоже не колебались ни минуты: бросились в разные стороны исполнять приказ, сигнал тревоги заставлял их двигаться быстрее. Гном посмотрел на меня.
– Есть план?
План? Что это за вопрос? У меня не было ни малейшего представления о защитных возможностях или хотя бы о планировке городка. Я с недоверием уставился на него:
– Убить? – я предложил самый очевидный вариант.
Гном почти потерял терпение и хотел что-то ответить, когда раздался визг с другого конца поселка. Сей момент я уже несся на крики, выхватывая Шафельм из ножен. Раздались боевые кличи, я тоже не удержался:
– НАРНИЯ!
– Эдмунд! Остановись!
Я не обратил на Брикита внимания. Думать некогда. Планировать тоже. Вопреки здравому смыслу я бежал к воротам, беспокойство о жертве оборотня подгоняло меня. Интуиция подсказывала, что Бринт и Брикит на шаг позади меня и стараются не отстать. Я выбросил их из головы. Их не надо защищать, в отличие от детей. Отступления не будет. Мы будем нападать и защищаться.
– Сюда! – крикнул Брикит, поворачивая налево. Он не спорил, уже радость.
Под большими деревьями сгустились тени, но проходы между домами были свободны. Небольшая речка, пересекающая поселок, задержала гномов, а я разогнался и перепрыгнул ее, удерживая Шафельм на вытянутой руке, как меня учили. Я слышал проклятья гномов, забиравшихся по пологому склону речки. Были слышны и другие отдаленные голоса – я искренне надеялся, что это лучники, потому что, Аслан свидетель, у меня не было ни малейшего представления, что ожидать от этого существа. Последний раз я участвовал в битве два месяца назад, но тогда рядом был Питер.
То, что моего брата, Верховного короля, не было на этом склоне, может, и к лучшему. Он бы вышел из себя, узнав о моей глупости.
С другой стороны, он не стал бы меня осуждать и сам сделал бы то же самое.
Крики становились более испуганными. Я обежал небольшой сарай и увидел одну из девушек-гномов, упиравшуюся спиной в стену своего дома. Она сжимала в руках вилы и пыталась отогнать от себя темную тварь. Кто-то завизжал. Это была не девушка, а ее младшая сестра, спрятавшаяся за старшую. У обеих были кровавые порезы, но обе держались.
Оборотень оказался омерзительным существом: свалявшаяся черная шерсть покрывала костлявое тело. Он стоял на двух ногах, но я прекрасно знал, что оборотни так же легко перемещаются на четырех конечностях. Зверь поднял длинные жилистые руки, выставляя напоказ острые когти и пальцы, в которых слишком много суставов. Лохматый хвост рассекал воздух, помогая зверю держаться прямо. Он подходил все ближе к девочкам, дразня их и пытаясь довести по паники, чтобы легче было напасть.
Я не посмел воспользоваться мечом, поскольку девочки были слишком близко к оборотню, но я все еще держал в руках ножны. С криком я ударил зверя ножнами по голове. Он меня услышал и попытался увернуться, но не успел: ножны разлетелись на части от силы удара.
Оборотень зло рыкнул и обернулся ко мне. Скверное зрелище. Лицо его было скорее волчье: нос был слишком коротким для собаки, но слишком длинным для человека. Острые клыки, шрамы и голубые почти человеческие глаза завершали портрет. Я отступил на шаг, когда оборотень стал принюхиваться, и его взгляд стал безумным. Оборотень забулькал и, наконец, произнес:
– Человечина!
Отлично, я деликатес. Я поднял Шафельм выше, стараясь оценить расстояние между нами, и сильнее сжал рукоять.
– Убью, – утробно прорычал зверь. С его клыков капала слюна и пена – в страхе я вспомнил предупреждение Питера, что мы, люди, можем умереть от укуса оборотня. – Убью сына Адама!
Внезапно он рванулся вперед, но заскулил от боли, когда старшая девочка издала воинственный клич и ткнула оборотня вилами в ногу. Ах, эти женщины Нарнии! Лучше них в мире нет. Разрываясь между двумя опасностями, оборотень бросился на меня.
– Бегите! – закричал я.
Девочка схватила младшую сестру и скрылась из виду. Я напал на зверя, как только он подошел достаточно близко, а его лапы потянулись ко мне. Но я не рассчитал – удар на мгновенье опоздал. Я почувствовал, как Шафельм скользнул по ребрам оборотня, а его лапа царапнула меня по подбородку и шее. Я закричал от ярости и боли, мой противник ответил тем же. Мы превратились в клубок стали и плоти.
Потом сильные руки схватили меня за пояс и швырнули на землю. Я не видел и не слышал ничего вокруг, не понимал, что происходит, поэтому пытался вырваться, извивался и пинался.
– Лежи! – рявкнул Брикит, стараясь удержать меня.
– Огонь! – в тот же момент раздался голос Бринта.
Над головой знакомо просвистели стрелы. Я пришел в себя и замер. Разболелась голова от удара оборотня и падения на землю. Перед глазами мелькнула картина: Гиннаррбрик, удар хлыста, нож у горла, вес его тела, не позволяющий подняться, холодный снег подо мной, его понимающий смешок…
Я запаниковал.
– Не шевелись, – прошипел Брикит. – Лежи смирно, идиот!
Раздался жуткий вой, полный ненависти, вызова и страха. Опять полетели стрелы. Я услышал, что они попали в цель, и вспомнил острые как бритва наконечники, которые мне показывал мастер. Крик перешел во всхлип.
Аслан милосердный, это не оборотень издавал эти звуки. А я.
Я открыл глаза и увидел ветви деревьев на фоне синего неба. Зима закончилась. Брикит – не помощник Белой королевы. Их больше нет. Они мертвы и не могут навредить мне.
Пожалуйста, Аслан, не дай им навредить мне.
Повисла тишина.
– Мертв? – нервно поинтересовался Брикит.
Кто-то пнул оборотня.
– Угу. Как рыба на берегу, слава Аслану.
Опять тишина. Никто не знал, что говорить или делать. Все произошло так быстро. Не прошло и четверти часа, как мы с Брэком и Байей вернулись из леса.
Я зашевелился, и Брикит меня отпустил. Я встал, стараясь не смотреть на останки зверя. Я был оглушен, все болело, и я все еще боялся. Я отчаянно вцепился в Шафельм, чувствуя, что силы покидают меня. Сделал несколько неуверенных шагов. Челюсть болела, рубаха была в крови, и я задыхался.
– Эдмунд?
Я заставил себя посмотреть на Брикита. Увидев выражение моего лица, он не стал подходить ближе, но что-то мне подсказывало: он хотел помочь так же сильно, как я в этой помощи нуждался. Все замерли, глядя не на мертвого оборотня, а на меня. Я осознал, что теперь гномы беспокоились не о безопасности своих семей и дома, а… обо мне, их короле.
Они же нарнийцы. Мой подданные. Мои родственники. Мои друзья.
Они совершенно не похожи на черных гномов, служивших Белой королеве.
Глава кузнецов сделал шаг вперед:
– Сядь, пока ты не упал, мальчик. Тебе сильнее остальных досталось.
Он поймал меня, когда ноги подогнулись, и усадил на землю, с беспокойством оглядывая меня. Я напрягся, когда он коснулся моей руки. Посмотрев на его ладони, я заметил, что они дрожат, когда Брикит поддерживал меня, вывернул меч из моих рук и отложил его в сторону. Бринт позвал кого-то, кто мог обработать мои царапины. Улыбаясь, Брикит похлопал меня по плечу, осторожно приподнял голову за подбородок, чтобы осмотреть рану, но не касался ее и молчал.
– Я так понимаю, мы теперь должны прислушиваться к вам, задохлик, потому что Нэнси оказался прав.
Я удивленно вздернул брови, стараясь изобразить максимально королевское «Я ведь вам говорил».
– Конечно, если он не потратил все нервные клетки, и что-то осталось для нас, мы бы были лучше подготовлены.
Я тихо фыркнул – на большее оказался не способен. Брикит меня поддерживал и нес всякую чушь, чтобы отвлечь меня от боли и шока. Я закрыл глаза, оперся на него и поблагодарил Аслана за то, что Он сегодня за мной присматривал. _________________ Keep the magic secret.
Зарегистрирован: Apr 04, 2009 Сообщения: 231 Откуда: Питер, город на Неве
Добавлено: Пн Авг 31, 2009 11:51 am Заголовок сообщения:
Глава 17. Противоположности
В ту ночь мне приснился самый изумительный сон.
Я шел по берегу, наслаждаясь теплом, а волны ластились к моим ногам. Небо было темно-синим, над горизонтом висела радуга, заходящее солнце окрасило облака в оранжевый цвет, уходя на заслуженный отдых. Над головой уже мигали звезды, и я представил, что слышу их тихую песню, сливающуюся с голосом океана и легким ветром. Давно мне не было так покойно. Вечер и пейзаж были прекрасны, так же как и мой спутник.
Рядом со мной медленно и размеренно шел Аслан. Он переступал маленькими шагами, чтобы мне не пришлось бежать, поднял голову, наслаждаясь свежим бризом и прекрасным вечером. Я гладил Его гриву, мечтая, чтобы этот сон не заканчивался.
Набежала волна, намочив лапы моего спутника. Посмотрев вниз, я заметил ракушку, белую, почти светящуюся в сумерках. Я наклонился и поднял ее. Ракушка была прекрасна, как этот сон, и я показал ее Аслану. Он улыбнулся:
– Ее принесло из глубин океана, – голос Льва был мягким, как порыв ветра. – Ракушка проделала большой путь.
Я положил ее обратно на мокрый песок.
– Я знаю, как оно бывает.
– Да, и если не будешь себя сдерживать, ты увидишь гораздо больше.
Я посмотрел на Него:
– Не буду сдерживать?
– Да.
Пока мы гуляли, я размышлял над этой фразой, запоминая эти слова и это мгновенье.
– Что это за место?
– Берег моря.
– Почему мы здесь?
– Потому что я тебе нужен. Что тебя так напугало сегодня? Ты запаниковал не из-за противника, с которым дрался, а из-за врага, с которым ты боишься не справиться.
Я задумался, вспоминая события вчерашнего дня. Лев был прав. Я, конечно, испугался оборотня, но он не успел применить силу. Не оборотень довел меня до крика. Я сам.
– Я… Я вспомнил первый визит в Нарнию и встречу с Гиннаррбриком, черным гномом, служившим Белой колдунье. Когда Брикит меня толкнул… я вспомнил… и испугался.
Аслан ткнул меня носом. Его дыхание было свежее морского бриза, оно придавало сил и уверенности. Я радовался этому ощущению, как пустыня – дождю.
– Это отнюдь не беспричинный страх, Эдмунд, и ты с ним справился. Но ты прекрасно знаешь, что гномы с Синей реки служили Джадис не так добросовестно, как она думала.
– Знаю, – я опустил глаза и стал наблюдать за пенными валами, слушать шепот прибоя. – Лучше бы я так не кричал. Кажется, я их напугал.
И себя самого тоже.
Лев знал, о чем я думаю.
– Страх – это не всегда плохо. Твое поведение сегодня помогло гномам осознать одну простую истину.
– Какую?
– Что ты и твоя семья пострадали и готовы жертвовать ради этой земли ничуть не меньшим, чем местные жители. Будучи королями и королевами Нарнии вы будете поступать так и впредь.
– Не такая уж это и жертва.
– Поэтому ты король.
Я глубоко вдохнул, удивившись такому утверждению. Аслан же продолжил:
– Гиннаррбрик мертв, Эдмунд, убит стрелой твоей сестры. Он не сможет тебе навредить, если ты не позволишь. Воспоминания стираются быстрее, если не жить в их тени.
– Это сложно, – кивнул я.
– В жизни мало что бывает просто. – Он посмотрел на меня с вниманием и сочувствием. – Ты скучаешь по родным?
– Да, ужасно скучаю, особенно после сегодняшних приключений, – легко признался я. – Я очень хочу домой. И больше всех мне не хватает Питера.
– Конечно. Он знает тебя лучше остальных. Но ты не можешь покинуть кузницу, пока не закончишь все дела.
– Дела? Но разве я уже не сделал все, что можно? – Я вспомнил горькое пиво, запах пепла и пота. Я надеялся уехать из кузницы через день-два. – Что еще осталось?
– Для начала ты должен заговорить.
– Заговорить? – я недоуменно нахмурился.
Лев лукаво посмотрел на меня.
– Да, Эдмунд, произносить слова. Ты молчишь с тех пор, как приказал дочерям клана бежать прочь. Этим ты пугаешь своих друзей.
– О, – я, наконец, понял, о чем речь. – Да. Что еще надо сделать?
Аслан сел и положил свою большую и теплую лапу мне на плечо. Это было приятно. Его глаза горели, как звезды на небе. Лев почти смеялся или мне показалось?
– Ты должен научиться всему, чему можно, у Брикита.
– Но я… – Я, нахмурившись, задумался. Следующие несколько дней в кузнице найдутся дела интереснее подбрасывания угля в печь и пополнения запасов воды. Лев наблюдал за изменениями моего лица: от непонимания и разочарования к решимости выполнить Его пожелания. Останусь еще на неделю. Прошло не так много времени, а я сказал Брикиту, что приехал учиться. Накрыв Его лапу рукой, я кивнул:
– Конечно.
– И Эдмунд…
– Да, Аслан.
– Слушай своего брата. Он мудрее, чем ему кажется.
Я улыбнулся. Лев прекрасно знал, насколько я полагался на суждения Питера и что брат был для меня примером.
– Конечно, – пообещал я.
* * *
Я проснулся в тепле и темноте своей крохотной комнаты. Челюсть болела, но на сердце полегчало, когда я вспомнил сон. Я задумался, произошла ли встреча на берегу в действительности, но быстро решил, что это не важно, целительный эффект присутствовал в любом случае. Я давно не чувствовал себя так уверенно и некоторое время просто лежал в темноте и наслаждался этим ощущением. Я словно получил награду за все испытания этого дня.
В конце концов я встал, сумел зажечь маленькую масляную лампу, что стояла рядом с кроватью, и оглядел себя. На мне была пижама, которую я стянул из гардероба Питера перед отъездом из Кэр Паравела. Рубаха, которую я надевал вчера, аккуратно висела на спинке стула, на ней уже не было следов крови и шерсти. Я нашел сапоги и натянул их, с радостью обнаружив, что они сухие, и застегнул ремень. В желудке заурчало – я вспомнил, что ничего не ел с завтрака. Ну что ж, может, я найду еду и компанию в Большом доме.
Я чувствовал себя прекрасно выспавшимся, хотя не имел ни малейшего представления, который час. У меня болела каждая мышца, но я привык к этому после долгих тренировок под руководством Ореуса. Болели челюсть и шея – именно туда попал удар оборотня – но все порезы и царапины были промыты и обработаны какой-то целебной мазью, у меня не было ни жара, ни других признаков инфекции.
Взяв с собой лампу, чтобы не споткнуться о мебель и не удариться о притолоку, я вышел из дома Бринта. На улице было темно и тихо, в холодном воздухе далеко разносилось квакание лягушек, обитавших на берегах Синей реки. Я остановился, чтобы послушать и привыкнуть к неяркому лунному свету. Я разглядел красноватые блики из Большого дома, поэтому потушил лампу, оставил ее на пороге и двинулся к зданию с тростниковой крышей в центре поселка.
Сначала я думал, что дом пуст – в камине лишь тлели угли. Но мое внимание привлекло движение в дальнем углу, и я узнал силуэт Брикита. Он смотрел, как я закрыл дверь и подошел ближе. Брикит сидел у камина и следил за моими движениями с отсутствующим выражением лица, потом махнул, предлагая устроиться на низкой скамейке. Я так и сделал, потянувшись к теплу и свету. Мы долго смотрели на угасавший огонь, не желая нарушать тишину, но в конце концов Брикит зашевелился:
– Полагаю, ты голоден.
– Да, – шепотом ответил я. Я собирался говорить с той же громкостью, что и Брикит, но не получилось.
Он ушел и вернулся через несколько минут с тарелкой, наполненной хлебом, сыром и сушеными фруктами, и передал ее мне. Из-за ноющей боли в челюсти, мне приходилось жевать медленно, но от этого еда становилась только лучше. Брикит принес мне кувшин и стакан. Он наполнил заново свой и налил мне, впервые я был рад пить это горькое пиво. Брикит дал мне немного поесть и спросил:
– Так лучше?
– Да, спасибо, – я сделал еще глоток. Тишина все больше и больше давила. Нам так много хотелось сказать и спросить. С чего же начать?
– Брэк и Байя – с ними все в порядке? И дочери Беала, они сильно пострадали?
– С ними все хорошо, мальчик. Со всеми. Они больше перепугались, чем поранились, слава Аслану, – добавил он. – Еще раз говорю: тебе больше остальных досталось. – Гном вздохнул. – Мой брат водил наших вверх по течению. Они похоронили Утицу и деток со всеми почестями. Местные животные и дриады были благодарны.
У меня перехватило горло, пришлось перестать жевать. Я отставил тарелку, осознав, что не знал имени кряквы.
– Кажется, это было так давно.
– Правда? – переспросил Брикит, подливая мне пива. – Странно. Мне кажется, ничего еще не закончилось.
Повисла тишина. Мы смотрели в камин, наблюдая за остывающими углями.
– Должно быть, уже полночь, – сказал гном. – Хотя ты весь день проспал, тебе все равно.
– То есть ты вообще не спал?
– Не смог. Слишком много вариантов неслучившегося в голове вертится.
– Питер такой же. Он доводит себя высчитыванием вероятностей. Ореус ему все время по эту тему лекции читает.
– Это происшествие надолго запомнится.
– Аслан сказал мне не задерживаться в тени воспоминаний.
– От таких воспоминаний трудно уйти.
– Да, – вздохнул я.
Брикит проницательно посмотрел на меня, осознав, что я точно его понял.
– Так что заставило тебя так кричать? Ты нас всех переполошил, каждого. Кто тебя так напугал?
Я уставился в камин, желая, чтобы огонь был горячее и мог выжечь холод тех прикосновений. Я услышал, как гном впервые позвал меня по имени. Я не хотел говорить на эту тему, но Брикит заслужил ответ, хоть какой-нибудь. Гном спас мне жизнь, а я в отместку напугал его. Если бы я не пообщался во сне с Асланом, сомневаюсь, что мне хватило бы сил на ответ.
Я посмотрел прямо в глаза Брикиту, пытаясь заставить его понять и не задавать больше вопросов.
– Джадис, – прошептал я и еще долго не говорил ни слова. _________________ Keep the magic secret.
Зарегистрирован: Apr 04, 2009 Сообщения: 231 Откуда: Питер, город на Неве
Добавлено: Пн Авг 31, 2009 11:53 am Заголовок сообщения:
Глава 18. Договор
Брикит пошел за пивом, а когда вернулся, нес в руках Шафельм. Я моргнул от удивления, увидев мой меч в его руках, и принял оружие с радостью. Я опять совершенно забыл о мече, но сейчас это было не настолько страшно, как при сборе папоротника. Я положил Шафельм на колени, как мы с Питером привыкли обращаться с нашим оружием в мирное время. Брикит, мудро решив не развивать предыдущую тему, наблюдал за мной с умилением, потому что я не смог скрыть радости при виде меча.
– Как ты его называешь? – Брикит дернул подбородком, указывая на меч. Он перешел на более безопасные темы, нежели ведьмы, оборотни и эмоции.
– Шафельм, – с гордостью ответил я. – Клинок Западных лесов.
– Кентавры делали, – кивнул гном.
– Да. Они вручили его мне перед Беруной. Как ты определил происхождение меча?
– Легко. Лезвие.
– Лезвие?
Брикит потянулся за мечом – я его отдал. Шафельм оказался слишком длинным для гнома, тот не стал полностью вынимать меч из ножен. Брикит поднял его выше, чтобы я мог лучше разглядеть острый край.
– Видишь, какое плоское? Сходит на нет к острию. Это клинок для режущих, а не колющих ударов. Дай кентавру меч, и он захочет нашинковать врага в капусту, а не заколоть. Колоть очень любят фавны, а сатиры предпочитают рубить с плеча.
Я моргнул, осознав, что Брикит только что максимально кратко изложил то, чему нас учили мастера меча в Кэр Паравеле.
– И гарда, – продолжил он. – Кентавры делают их попроще, чем гномы. Они дали тебе хороший клинок. Видал я оружие и похуже. Лучше тоже встречал, но нечасто.
Шафельм достаточно хорош, чтобы пробить доспехи, выкованные гномами, потому что Джадис воспользовалась именно этим мечом при Беруне и ранила Питера. Брат всегда смеялся над этим и предлагал мне отведать стали Риндона. Я каждый раз вежливо отказывался. Сейчас же я пристально посмотрел на Брикита:
– Ты создавал клинки лучше?
Гном напрягся, увидев в моей фразе намек на неуважение к его работам и нападки на честь семьи.
– Самый плохонький из моих клинков посрамит оружие всех прочих кузниц королевства, задохлик.
– Правда? – усмехнулся я, вспомнив великолепный кинжал, который Брикит мне показал в первый день пребывания здесь.
Гном наклонился вперед:
– Меня учила кузнечному делу не только мать, но и дед, глава кузнецов Брансет, которого называли лучшим мастером-оружейником в мире, который создавал клинки для рыцарей и королей, и даже для Тисрока, восседающего на троне из слоновой кости.
– Можешь показать? – спросил я.
– Ты видел мои работы.
– Нет, ты не понял, – я покачал головой. – Показать, как это делается.
Брикит хмыкнул, изображая отвращение:
– Почему я должен показывать что бы то ни было такому высокомерному щенку?
Если мы друг друга оскорбляем, значит, все наладилось. Какое облегчение для обоих.
– Генерал Ореус говорит, что что-то уметь значит быть способным этому научить.
– И кто такой этот генерал? – спросил гном, хотя я подозревал, что он все прекрасно знает.
– Да так. Он просто вытащил меня из замка Белой колдуньи и вел в атаку армию вместе с Питером при Беруне.
Брикит хмыкнул, отказываясь выказать уважение:
– Я многих научил ковать клинки.
– Научи и меня.
– Почему?
Я улыбнулся, вспомнив слова Аслана:
– Потому что я хочу научиться.
– Еще раз спрашиваю: почему?
– Потому что мне все еще нужна твоя поддержка и добрая воля. Ты уважаешь любознательность. Я сам видел! А я хочу учиться. Так научи.
Гном глубоко вздохнул, посмотрел мне в глаза, обдумал мои слова и медленно произнес:
– Я буду с тобой сотрудничать, Эдмунд Певенси. Более того, ты заслужил мое уважение.
Я удивился такому признанию.
– Но я отказываюсь тратить свое время на ученика, который забудет все навыки или все переврет. Если я покажу тебе тайны нашего ремесла, откуда мне знать, что для тебя оно так же важно, как для меня?
– Я никогда не забуду твои уроки, даю слово…
– Слова легко позабыть.
– Если ты замолчишь и дашь мне закончить, может, я смогу убедить тебя в обратном, глава кузнецов.
Он фыркнул и замолк.
– Я дам тебе слово. Пусть это будет наш договор, моя служба в кузнице за твою службу на благо Нарнии.
– Это нечестная сделка, я получу меньше тебя.
– Кто бы говорил! Немногие могут помыкать королем. И вообще, это я буду страдать, если придется пить это кошмарное пиво.
Брикит хмуро на меня посмотрел, но было понятно, что он доволен ходом разговора.
– Две недели, – сказал он, поразмыслив. – Две недели в год как минимум ты будешь жить здесь, чтобы не забыть кузнечное дело.
– Даю слово.
– Как думаешь, Нэнси переживет твое отсутствие?
Я покачал головой:
– Знаешь, Брикит, когда ты встретишься с Питером, а это когда-нибудь произойдет, ты очень пожалеешь, что выбрал ему такое имя.
Гном усмехнулся и откинулся на спинку своего стула:
– Я не знаю такого слова, задохлик. Не важно, подходит это титул королеве Питеру или нет, главное, ты от этого бесишься. Встряска полезна для здоровья.
– Ах ты… – выдохнул я в гневе, но постарался быстро успокоиться. Я преуспел лишь отчасти – гнома это безмерно радовало.
– Мой дорогой гном, ты пожалеешь об этих словах.
– Никогда. Так выпьем же за это.
Мы допили пиво и скрепили договор. Я скривился от кисловато-горького привкуса.
– Ужасное пойло!
– Бринт и Борт его делают, – рассмеялся Брикит, разливая еще по кружке.
Меня замутило.
– Это многое объясняет.
– Со мной сложно и тяжело.
– Да ладно, – быстро отозвался я. – Тяжелее похмелья от вашего пива ничего не бывает.
Гном отмахнулся от моих комментариев.
– Когда я в полную силу выкладываюсь в кузнице, со мной работают мастера, а не ученики.
– Я не мастер.
– Ты даже не ученик, ты задохлик.
Я улыбнулся и поморщился от боли в челюсти. И обрадовался, поняв, что именно предлагает гном. Не ученичество, а куда более специализированное обучение.
– Считай меня новым этапом твоей карьеры, глава кузнецов.
– О, да! – рассмеялся гном.
Он допил пиво и поднялся.
– Пошли! Разводи огонь в горне, как тебя учили! Поторопись! Пора тебе взять в руки молот.
На дворе глухая ночь, Брикит пил весь вечер и не спал уже больше суток. Я в свою очередь пережил ужас и сам наводил страх, схватился с безумным оборотнем, заново пережил очень неприятные воспоминания и прогулялся со Львом. Все за один день.
Поэтому я побежал. _________________ Keep the magic secret.
Зарегистрирован: Apr 04, 2009 Сообщения: 231 Откуда: Питер, город на Неве
Добавлено: Пн Авг 31, 2009 11:56 am Заголовок сообщения:
Глава 19. Круг, сталь и тоска по дому
Огонь уже горел, но был недостаточно жарким для задумки Брикита. Не тратя времени зря, глава кузнецов зажег несколько светильников, так что в помещении стало светло почти как днем. Мы были в другой кузне, не там, где я работал обычно. Она находилась ближе к центру поселка, внутри было больше инструментов и оборудования. Здесь глава кузнецов создавал оружие, достойное королей.
Он бросил мне тяжелый кожаный фартук и пару поношенных перчаток, закаленных в огне. Брикит называл инструменты, которыми мы будем пользоваться: клещи, устройства для чеканки, разные типы наковален, молотов, напильников – перечисление казалось бесконечным. Потом он дал мне прямоугольную чугунную болванку и еще одну, стальную, и я узнал, как их можно сплавить, чтобы получить оружие, сочетающее долговечность чугуна и твердость стали. Я внимательно слушал, поражаясь сложности кузнечного дела и объемам информации.
– А с этим, – Брикит забрал у меня брусок стали и сунул его в огонь, – ты будешь работать.
Он бросил еще несколько болванок в огонь и потушил почти весь свет в помещении, потому что эффективность такого рода работ зависит от степени нагрева металла. А её лучше видно в полумраке. Глава кузнецов прочитал лекцию о температуре плавления и заставил постоянно проверять состояние чушки, чтобы я своими глазами увидел нагревание. Огонь был недостаточно жарким, чтобы металл раскалился добела, но когда он стал желто-оранжевым, Брикит показал, как доставать его при помощи клещей. Раньше я думал, что поддерживать огонь в печи – это адский труд, но он не идет ни в какое сравнение с работой с собственно горном.
– И что теперь делать? – пискнул я, держа в руках щипцы с чушкой. Она была такая горячая, что я боялся пошевелиться.
– Клади ее на наковальню, задохлик, что ж еще? Крепче держи, болван! А сейчас, – он сдернул перчатку с моей правой руки и дал мне молот, – постарайся расплющить ее, чтобы она стала длиной с молот. Все приходит с опытом, задохлик. Привыкай к ритму.
Я с удивлением обнаружил, что размахивать молотом оказалось проще, чем я думал. Когда металл достаточно раскаленный, он становится ковким и мягким. Когда же он остывал настолько, что невозможно было работать, Брикит заставлял меня совать чушку обратно в огонь. Когда я закончил калечить болванку, у меня на руках оказался покореженный кусок металла.
Брикит вскользь оценил результат:
– Ну, сделано старательно. – Он отобрал чушку и повертел в руках. – Видишь, здесь ты ударял сильнее, истончил металл, и он погнулся. Не пытайся побороть его, просто задавай направление. Не трать силы на слишком мощные удары. Когда ты пытаешься придать заготовке форму, сила удара по разным точкам должна быть одинаковой. – Он сунул болванку в огонь. – Давай еще раз.
Сейчас Брикит встал рядом и контролировал мои движения, взял меня за руку и помогал замахиваться. Его удары были точнее и аккуратнее.
– Другую сторону, – сказал он. Я перевернул чушку. – Еще раз. Легче. Ровнее. Ты должен придать ей форму, а не убить, мальчик. Это металл, а не таракан.
Я улыбнулся. В этом искусстве есть красота, единственная в своем роде музыка, создаваемая ударами молота о раскаленный металл. Даже наковальня пела. Охлаждаясь и меняя цвет от желтого к красному, металл был прекрасен. Летали маленькие злые горячие искры, которые разгорались, если попадали на одежду, и быстро гасли при соприкосновении с кожаным фартуком. Я глянул на Брикита и был рад увидеть удовольствие на его лице.
Занялся рассвет, кузница просыпалась (если только я не перебудил всех грохотом). Мы с Брикитом работали уже несколько часов, устали, но были весьма довольны результатами. К утру у меня болела рука, появились ожоги и пара продолговатых заготовок в качестве сувениров. Заготовки получились страшненькие, но каждая следующая была лучше предыдущей.
В кузницу ввалился Бринт, разыскивая меня, потому что Байя и Брэк уже обнаружили, что меня нет в кровати. Он оценил наше состояние, настроение своего брата и результаты моих трудов и мрачно кивнул.
– Завтрак готов. – Это все, что он сказал, будто отдавая приказ.
Я понял, насколько голоден, только когда снял фартук и повесил его на крючок. Я замер, не в силах оторваться от него. Это броня, но необычная. Кожаный фартук стал гладким от частого использования, пота и соприкосновения с огнем. Я задался вопросом, чей он и сумею ли я не посрамить его хозяина.
– Пошли, задохлик, – сказал Брикит. – Мы еще поработаем, но сначала поедим и отдохнем.
Я улыбнулся и впервые не поправил его. Когда мы вошли в Большой дом, все затихли. Постепенно гномы зашептались, словно не знали толком, что мне сказать после вчерашнего происшествия. Я пошел на свое обычное место в конце стола, но Брикит меня остановил.
– Нет, не сюда. Будешь сидеть с моей семьей.
Я онемел от удивления. Я прекрасно знал, насколько семья важна для гномов.
Брикит заворчал, разозлившись, что нужно объясняться перед глупым мальчишкой, с которым приходится нянчиться:
– Ты спас моих племянников. И двоих дочерей клана. Ты защищал эту кузницу. Так что будешь есть с моей семьей или ходить голодным.
Лев милосердный, как же низко я пал! Мне доставляют удовольствие такие угрозы!
Не говоря ни слова, я последовал за Брикитом во главу стола и сел между ним и его матерью. Я бы расположился по другую руку от бабушки, но Брикит намеренно усадил меня рядом с собой. Я огляделся и впервые заметил, что дети сидят между своими родителями. Еще я обнаружил, что все смотрят на меня. Разглядывали меня очень внимательно, а я не знал, как исправить ситуацию.
– Скажи уже что-нибудь, – строго пробормотал Брикит, напомнив наставление Аслана говорить и тем самым успокоить гномов.
Я слабо улыбнулся и произнес:
– Доброе утро.
Эта фраза растопила лед, все присутствующие словно одновременно выдохнули. Разговоры возобновились и вскоре достигли своей обычной оглушающей громкости. Блай поставила на стол кувшин с пивом, я тяжело вздохнул и налил пива себе и главе кузнецов. Принесли еду, и я впервые заметил, что Брикит получает свою тарелку последним. Позже я узнал, что это гномья традиция: глава клана должен убедиться, что его люди сыты, прежде чем приступать к трапезе. Со старого места мне не было этого видно (да и сил смотреть по сторонам тоже не было), а сейчас, увидев прекрасные манеры и красоту действий, я отложил вилку. Брикит ничего не сказал, но я знал, что он смотрит и ждет. Бабушка поставила тарелку себе, потом сыну, и лишь тогда я смог есть.
Она посмотрела на меня долгим оценивающим взглядом. Я улыбнулся, стараясь показать, что все хорошо, осознав, насколько я, должно быть, напугал ее и всю семью.
– Он тебя не загонял? – спросила бабушка, указав на старшего сына.
– Ничуть, сударыня. Он меня обучает.
Она кивнула, а у меня появилось подозрение, что Брикит получит трепку, как только я отойду достаточно далеко, чтобы ничего не услышать. Мы ели в тишине. Только сейчас на меня навалилась усталость. Я замер и улыбнулся при мысли, что я наконец по-настоящему поработал в кузнице.
– Отдыхай, мальчик, – сказал Брикит, выведя меня из задумчивости. – Мы много сегодня успели сделать. Иди поспи. После обеда мы продолжим.
* * *
Питер,
Пожалуйста, сядь и не паникуй, пока читаешь это письмо. Со мной все хорошо. Об оборотне того же сказать не могу. Келер был прав – зверь запутал след и вышел к кузнице на этой неделе. Мы смогли его убить до того, как он кого-нибудь покалечил, хотя мне жаль это говорить, но оборотень убил крякву и ее потомство. Это очень поганая история, и спасибо тебе за все предупреждения и отчеты, которые ты присылал. Гномы сначала думали, что ты переусердствовал, но в конце концов ты оказался прав, и одним монстром стало меньше. Могу сказать, что вид оборотня сподвиг гномов на сотрудничество. Расскажу все, когда вернусь. А теперь перечитай этот абзац еще раз, Питер. Оборотень мертв. Я жив. Только несколько царапин получил. Я не храплю. Сиди дома. Не беги сюда с половиной армии! Будешь суетиться сколько угодно, когда я вернусь, и я даже не буду жаловаться.
До нас дошли новости из Литхина. Кажется, Сьюзен прекрасно со всем справилась, а жены сатиров собираются открыть собственную школу. Я там видел много детей, с королевской поддержкой они далеко пойдут. Сью уже, наверное, вернулась, и ты все знаешь, но местные были очень рады увидеть двоих монархов в течение двух недель.
Пожалуйста, сядь, Питер. Есть еще новости. Я останусь здесь еще на неделю. Дипломатические переговоры успешно закончились, но я еще не доучился. Пожалуйста, Питер, дай мне еще неделю, а потом я вернусь. Передай Мартилу, по приезде я захочу помыться в ванне, одеться в чистое и попить чего-нибудь, кроме пива.
Мне пора идти. Брикит дал мне первое задание. Решил начать с малого, с кольца. Подозреваю, что буду заниматься этим дни и ночи напролет, учитывая мои успехи в работе с металлом. Если ты дочитал письмо до этого момента сидя, обещаю сделать одно для тебя.
Передай девочкам, что я их люблю. И скучаю по всем.
Эд.
Я уставился на письмо. Я сказал не все, что хотел, но некоторые подробности, например, бой с оборотнем, нужно сообщать при личной встрече. Я сложил письмо и запечатал его. Напротив меня в нетерпении переминалась с ноги на ногу летучая мышь. С этой, небольшой и молодой, я еще не работал. Мои предыдущие письма доставляли двадцать или около того мышей, а с этой прибыли только пятеро.
– Где твои братья? – спросил я, разглядывая пеструю группу мышей, различных по возрасту и размаху крыльев. Когда я попросил местных дроздов найти мне курьера из местных, эти шестеро недорослей появились раньше, чем я начал письмо с рассказом об оборотне. Они радостно обследовали Большой дом и все его закоулки. К счастью, здесь все было сделано из дерева или металла, так что они не могли ничего сломать. За пределами своей среды обитания летучие мыши становились неуклюжими.
– Подозреваю, что на пути к Кэр Паравелу, сир, – рассмеялась она. Мышь хотела лететь прямо сейчас, чтобы увидеть замок и его хозяина собственными глазами. Один из ее друзей влез в кувшин для пива, чтобы там застрять. На моих глазах он сунулся внутрь и шебуршал теперь там.
Я нахмурился, встал и попытался вытряхнуть нового жильца из кувшина. Посуду после обеда еще не мыли, я боялся, что мышь захмелеет.
– Они на пути в замок? Кто их послал?
– Брикит. Утром, с тремя письмами для короля и королев.
– Правда? – Я этого не знал. Я перевернул сосуд и еще раз попытался вытащить мыша. Изнутри раздалось сдавленное хихиканье – я заглянул в кувшин. Мышь осклабился, нахальный маленьких проказник. – Прижмите крылья, сэр.
Зачем Брикиту писать моим сестрам и брату? Лев милосердный, а если он назвал Питера «Нэнси»? Тогда я убью этого несносного гнома. Другого выхода нет. Останется только надеяться на понимание со стороны Аслана.
– Передай конверт Верховному королю. И запомни…
– …я не должна вручать письмо, пока он не сядет и не пообещает не вставать, – мышь дословно процитировала мои инструкции.
Я еще раз встряхнул кувшин – мышь выпал на стол. Я погладил его по лохматой голове.
– Вы можете остаться в Кэр Паравеле на несколько дней, если хотите и если старшие вас отпустят. Там много ваших родственников, и вы сможете увидеть Восточное море.
Они взволнованно захлопали крыльями, услышав такое приглашение, и зашептались. Я улыбнулся и передал им письмо.
– Мне нужно идти, дорогие кузены. Меня ждет Брикит. Пусть Аслан встанет между вами и бедой.
– И между тобой и главой кузнецов, – ответил один из мышей.
Я рассмеялся, хотя и никак не мог понять, почему и о чем Брикит писал моей семье. _________________ Keep the magic secret.
Зарегистрирован: Apr 04, 2009 Сообщения: 231 Откуда: Питер, город на Неве
Добавлено: Пн Авг 31, 2009 11:57 am Заголовок сообщения:
Глава 20. Падающий молот
– Итак… Ты выковал эти кольца. Хочешь что-нибудь на них выгравировать?
Я ждал завтрака и, еще не совсем проснувшись, пробурчал что-то утвердительное. Брикит, слишком доброжелательный, чтобы ему верить, глубоко задумался о тайнах гравировки.
– Бунта лучшая по гравировке в поселке, да, Бринт?
– Точно, – Бринта куда больше интересовало пиво, чем слова брата.
– Тогда мы попросим ее украсить кольца. Нужны буквы «З» и «Н», так?
Я застонал и схватился за голову. Было слишком рано, и я совершенно не выспался. Весь вчерашний день и добрую часть ночи я провел, создавая кольца-печатки из полосок серебра. Я узнал много нового, но теперь мне было нужно около ста часов сна и какое-нибудь питье, кроме пива. Я с удивлением обнаружил, что серебро сильно отличается от стали. Драгоценный металл очень аккуратно обрабатывается при комнатной температуре с минимальным количеством припоя и огромным количеством опиловки и шлифовки. Мне понадобился целый день, два мастера-кузнеца, три горячих спора о правильной технике обработки металла, еще четыре спора о том же с применением физической силы и пять попыток, чтобы создать нечто, отдаленно напоминающее нужный результат. И при этом мастера дышали мне в ухо, пока я работал, и постоянно жаловались, что я слишком высокий. В итоге я выковал два очень простых кольца, которые одобрили мастера, глава кузнецов и я.
Это было вчера. Сдуру я сказал одному из кузнецов, что хочу подарить одно из колец, то, что лучше получилось, Питеру. Я должен был уже запомнить: то, что один гном знает на рассвете, на закате будут знать все.
– Нет, Брикит, – сказал я. – Нужны «Э» и «П».
– Угу, – согласился тот. – Задохлик и Нэнси, ясно.
– Не смешно, – пробормотал я.
– Ничуть, очень забавно.
– Как же легко тебя развеселить.
– А тебя – разозлить.
– Если на кольце будет что-то, кроме «Э» и «П», я всему миру расскажу, что гномы из кузниц на Синей реке неграмотные и тупые.
– Они и без тебя в это верят.
Пробормотав нечто нечленораздельное, я сердито на него посмотрел. Но поскольку был не в форме, нужного впечатления не произвел. Брикит победно улыбнулся мне, злому и сонному, и поинтересовался:
– Что еще хочешь сделать?
Я тряхнул головой. Смысл фразы дошел до меня не сразу. Что значит, «что хочешь делать»? Спать я хочу.
– До сего момента ты ковал только украшения, – объяснил гном, когда бабушка поставила передо мной тарелку. – Любой дохляк может работать с серебром. Ты это в очередной раз доказал. Так что ты еще хочешь выковать?
Я тот час же знал ответ. Думать было не над чем. Но прежде, чем я заговорил, бабушка поставила тарелку с едой и перед ним.
– Подумай, – предложил он, но я предполагал, гном знает, что я скажу. – Поговорим после завтрака.
«После завтрака» наступило несколько позже, чем ожидалось, потому что вернулись сварливые и неотесанные кузены с Лунных гор. Напряжение росло, и я без лишних напоминаний опять занялся углем, пока Брикит общался с гостями. Поскольку мое положение в кузнице изменилось, мастер орал на меня не так часто и даже звал помогать. Надо сказать, это было интереснее, чем подбрасывать уголь и подносить воду. Он даже позволил мне под бдительным оком Борта выковать несколько наконечников. Борт, к моему вящему удивлению, оказался терпеливым и способным учителем.
Когда пришло время обеда, я неуверенно вошел в Большой дом. Брикит сидел на своем обычном месте, его кузены – рядом. Он посмотрел на меня и едва заметным кивком пригласил за стол. Гости были удивлены, посчитав мое присутствие наглостью. Между главой кузнецов и его коллегой с Лунных гор был небольшой зазор, но я тощий, поэтому прекрасно там поместился.
– Какая приятная встреча, кузены, – мило поздоровался я. И добавил: – Спасибо, леди Блай, – когда она налила мне пива. В нем было много крупинок, и вкус был хуже, чем обычно, словно его наливали с самого дна бочонка. Осталось только подать к столу яблочный пирог, и непрошенные гости сами бы ушли.
– Король ты или нет, тебя сюда не приглашали! – резко начал старший из гостей.
– Ему оно и не нужно, Бисс. Слухи, которые тебя сюда привели, правда. Он защитил от опасности этот клан и спас жизнь четверых наших детей. Его раны тому доказательство. Теперь он трапезничает с моей семьей, – последовал сухой и спокойный ответ Брикита.
Я не мог понять, гости были в шоке или в ужасе. Лицо Бисса было словно вырезано из камня, а его спутники отодвинулись подальше от меня, глянули друг на друга и с подозрением уставились на царапины на моей щеке и шее. Подозреваю, что желание усыновить человека вызывало у них отвращение, но с другой стороны черные гномы – не самые толерантные и беспристрастные создания Аслана. Мне повезло с моими гномами, они мудрее многих. Брикит уже говорил, что кузены не знают, что и думать обо мне, а бабушка упоминала, что они завидуют моему присутствию на Синей реке. Я размышлял, можно ли уменьшить их ненавидеть ко мне, но быстро сообразил, что любое мое слово или жест будут расценены как попытка их умаслить или потешить самолюбие. И решил, что пока я не разберусь в этом деле, вмешиваться не буду. Оставалось только надеяться, что кузены смогут решить все вопросы цивилизованными способами.
* * *
– Полагаю, я должен тебя поблагодарить.
Я кинул еще угля на тележку и повернулся к главе кузнецов:
– За что?
– За твое присутствие, которое избавило меня от компании родственников. Хуже непрошенных гостей могут быть только непрошенные гости из числа родни.
– Напомни потом, чтобы я всегда предупреждал о своем приезде, – пробормотал я, опершись на лопату. Когда я сюда вернусь, надо захватить из дома инструменты нормального размера, не говоря уже о подушке. – В таком случае можно считать твое приглашение к сотрудничеству постоянно открытым?
– Если только я смогу сделать то же.
– Когда выучишь имя моего брата, – ухмыльнулся я, возвращаясь к углю.
– Я знаю, как зовут Нэнси, только не хочу использовать это имя.
Я закатил глаза. Это будет долгая и кровопролитная война.
– Итак, ты придумал, чем хочешь заняться? – спросил Брикит.
– Тут и думать не о чем. Я хочу выковать кинжал. Не такой причудливый, как твой, естественно. Но… не менее элегантный.
– Элегантный? – повторил гном, попробовав слово на вкус. Его кустистые брови поползи вверх, когда он примерил это слово к своему мастерству и обнаружил, что оно подходит.
– Да, нечто, достойное моего короля, – честно ответил я. – Я хочу чем-нибудь поблагодарить Питера.
– За что? – спросил гном, взяв в руки лопату, и подбросил угля на тележку.
– За многое. Главным образом за то, что не разочаровался во мне.
– Почему он мог так подумать? – Брикит странно на меня посмотрел.
– Потому что я бываю очень неприятным, – хмыкнул я.
Брикит что-то проворчал в ответ.
– И поблагодарить за то, что он послал меня сюда, – добавил я после некоторого раздумья. – И за Литхин. Я думаю, Питер понял раньше меня, что я идеально подхожу для выполнения этого задания.
На тележке прибавилось угля. Брикит глубоко задумался и в конце концов сказал:
– Это непростое ремесло.
– Тогда тебе придется удостовериться, что я все сделаю правильно. Ведь вся Нарния будет знать, откуда у Верховного короля кинжал.
– Угу, от брата-задохлика.
– Который учился под твоим чутким руководством, – ухмыльнулся я. И поморщился, когда царапины на шее напомнили о своем существовании.
– Болит? – встревожился Брикит.
– Только когда улыбаюсь.
– Отлично. Вот и не улыбайся.
Я закатил глаза.
– Так ты будешь меня учить?
– При условии, что ты будешь выполнять все указания, и если конечный результат не будет удовлетворительным, начнешь все с начала.
– Согласен. Ради Питера буду выкладываться полностью.
Гном отложил лопату:
– Отвези уголь и надевай фартук.
– Сейчас? – проныл я. Скоро обед, я устал, зарос грязью и хотел есть.
Глаза Брикита засверкали:
– Можешь предложить лучшее время?
Я бы мог, но никогда этого не произнес бы. Я улыбнулся, несмотря на боль:
– Нет.
Гном улыбнулся в ответ, прекрасно зная, о чем я думаю. Я прошел еще один тест.
– Шевелись, задохлик! _________________ Keep the magic secret.
Королеве Сьюзен Великодушной, повелительнице Юга и пр. от Брикита, главы кузниц на Синей реке, приветствие!
Я, как и Вы, понимаю, какие испытания выпадают на долю старшей сестры надоедливого и несносного брата, и из сострадания предлагаю Вашему Величеству договор, который в равной мере можно считать советом и просьбой одновременно, относительно Вашего младшего брата Эдмунда, короля Нарнии. Вы должны быть счастливы, что у Вас есть прекрасный, честный, беспокойный, щеголеватый и полный сочувствия старший брат Верховный король Питер. Обдумайте следующее предложение: оставить Эдмунда здесь, в кузнице, избавившись от его утомительного юмора и вместе с тем предоставив ему крышу над головой и возможность обучиться благородному мастерству, поскольку у парня блестящее будущее в качестве мастера-кузнеца.
Прошу Вас обдумать это предложение.
Брикит, глава кузнецов на Синей реке.
Я с изумлением уставилась на письмо, не сумев сдержать смешок. Посмотрев на Люси, читавшую свое послание от главы кузнецов, я задумалась, получила ли она такое же послание. Сестра нахмурилась, разбирая почерк и проговаривая слова с ошибками, чтобы понять смысл. Стало понятно, что ее письмо было не менее нахальным и дерзким.
Летучие мыши, нанятые Эдмундом курьерами, неожиданно прибыли около часа назад, когда мы проводили судебное заседание. Они доставили наши письма сэру Джайлзу Фоксу, гофмейстеру, и умчались наслаждаться местными красотами перед возвращением на Синюю реку. Сначала мы думали, что послания от Эдмунда, но когда оказалось, что они от Брикита, я сначала забеспокоилась, а теперь… не знала, что и думать.
Дочитав, Люси на мгновенье замерла от удивления. Когда она заговорила, голос ее сорвался почти до писка:
– Послание от Брикита! Он хочет обменять своего брата на Эдмунда!
– Что? – я рассмеялась. – Меня он спрашивал, может ли он оставить Эда на Синей реке!
Мы посмотрели друг на друга, захихикали и обменялись письмами. В послании для Люси оказалось многословное предложение обменять Бринта на Эдмунда и, как и в моем письме, были подробно расписаны преимущества присутствия рядом хорошего кузнеца и отсутствия, цитирую: «надоедливого брата», носящегося по замку.
– Он это серьезно? – спросила Люси.
Я покачала головой, не сумев сформулировать ответ. Глава кузнецов вправе говорить серьезно, но мы не можем согласиться на такую сделку.
– Что смешного? – в гостиную вошел Питер. Он улыбнулся нашему веселью и налил себе вина.
– Вот, – я отдала брату его письмо. Питер нахмурился, узнав почерк. Заметив у нас послания, написанные той же рукой, и оценив наше настроение, он быстро сообразил, что что-то произошло, но с Эдмундом все в порядке. Питер плюхнулся в кресло, глотнул вина и начал читать.
Через несколько секунд он захлебнулся вином и закашлялся, пытаясь восстановить дыхание. Я подбежала к нему и несколько раз хлопнула брата по спине. Придя в себя, Питер ошеломленно уставился на бумагу, потом перевел очумевший взгляд на нас. У него было очень смешное выражение лица, но я знала, что у меня самой такое же. Я показала свое письмо.
– Он просит оставить Эдмунда в кузнице.
– И просит поменять своего брата на нашего, – заговорила Люси, размахивая своим посланием.
Питер покачал головой и хрипло выдохнул:
– Гном пытается выкупить его!
Мы уставились друг на друга, не совсем понимая, как реагировать на такое возмутительное и нелепое предложение. Потом Люси хихикнула, а я, сдерживая смех, спросила:
– И сколько просят за Эда?
– Сьюзен! – возмутился Питер. Через мгновенье он сообразил, что я шучу, и тоже рассмеялся. Он еще раз перечитал письмо с возрастающим изумлением: – Он хотя бы сказал «пожалуйста».
– Просьба купить Эда – это чересчур, – ответила Люси.
Питер собрал все письма и перечитал. Он что-то бормотал, кипятился и в конце концов воскликнул:
– Беспокойный? Щеголеватый? Что Эдмунд наплел про меня местным? Этот гном действительно думает, что мы готовы расстаться с братом?
– Вероятно, нет, – размышляла я. – То есть, ты правда думаешь, что он сначала поговорил с Эдмундом?
Люси хихикнула, Питер усмехнулся:
– Мысль интересная. Видимо, нет, потому что Эдмунд убежден, что местное пиво ядовито.
– Право слово, мы должны выслать ему пива из наших погребов, – предложила Люси. Она перегнулась через подлокотник кресла Питера и прочитала фрагмент из его письма: – «Назовите Вашу цену в золоте, оружии и других ценностях за услуги Вашего брата Эдмунда». – Она посмотрела на Питера самым честным взглядом: – Что на это скажет Эд?
– Что Брикиту не хватит денег его купить, – ответил брат. – И даже на кормежку не хватит.
Мы наслаждались моментом и полной абсурдностью предложения Брикита, когда в комнату вошла Марин, одна из кошек-пажей Питера.
– Ваши Величества, простите, – прошепелявила она. – К королю Питеру прибыли курьеры с Синей реки с сообщением от короля Эдмунда.
Питер был в хорошем расположении духа, поэтому улыбнулся ей:
– Пришли их сюда, Марин. Жду не дождусь услышать, что Эдмунд думает о предложении Брикита, – тихо добавил он, пока кошка шла к двери.
– Эй! Подождите! – раздался голос Марин, и мы все глянули вверх.
Через секунду помещение заполонили летучие мыши, восторженные, неуклюжие и верещащие. У них не хватило здравого смысла сразу же приземлиться, поэтому они носились по всей комнате, сталкиваясь с мебелью и друг другом. Их было шестеро, но из-за создаваемого шума казалось, что их много больше, поэтому я и Люси нырнули в укрытие. На мгновенье воцарился ад, но потом Питер вскочил и поймал одну из мышей.
– Тихо! – приказал он. – Вы все! Хватит! Немедленно приземляйтесь! Нельзя себя так вести!
К несчастью, Питер был самым высоким объектом в комнате. Летучие мыши, будучи самими собой, устремились вниз и облепили его с головы до пояса.
– Ой! Прекратите немедленно! – возмутился Питер, когда одна из мышей дернула его за волосы.
– Настоящие! – воскликнула она. – Занте, Коринт, посмотрите! Они настоящие! – Курьеры изумленно выдохнули и совершенно забыли про свои обязанности, разглядывая волосы Питера.
Брат вздохнул и бесцветным голосом произнес:
– Я отказываюсь верить, что я единственный блондин за всю историю Нарнии.
Я спрятала улыбку и поспешила на помощь. Я помогла мышам отцепиться от одежды Питера и друг друга и расположиться в комнате. Мне показалось, что наши гости довольно юны. Они были очень подвижны, счастливы и очаровательно любопытны. После знакомства с мышами Питер был взъерошен и раздражен, но самую юную мышь держал в руках.
– Каким именем тебя благословила матушка, сударыня? – он поднял гостью выше, чтобы посмотреть ей в глаза.
– Султана, – она поклонилась, поняв, кто ее держит.
– Добро пожаловать в Кэр Паравел. Кажется, у вас для меня послание.
Она вспомнила о письме, крепко сжатом в когтях, и вцепилась в него еще сильнее:
– Да, король Питер. От вашего брата.
– Можно его прочитать?
– Не сейчас, сир. Король Эдмунд велел не отдавать вам письмо, пока вы не сядете и не пообещаете не волноваться.
– Что? – тут же переспросил Питер. – Не волноваться?
– Король Эдмунд заставил меня пообещать, что вы пообещаете, – тихо произнесла она.
Питер уже был сыт по горло предупреждениями и собирался высказаться, но я прервала его:
– Питер. – Не его вина, что младший брат так хорошо его знает.
Он глубоко вздохнул, успокоился и сел:
– Обещаю, паниковать не буду.
Мышь передала брату письмо – он посадил ее на стол. Питер распечатал письмо с Синей реки, побледнел и с трудом выдохнул, прочитав первые несколько строк. Не сознавая, что делает, он медленно встал. Я знала, Питер хочет бегать кругами, но маленькая Султана пропела:
– Сир, вы же обещали!
– Что? – растерянно переспросил Питер.
– Сядь, – мягко напомнила я.
– А. – Он плюхнулся на подставку для ног возле трона и продолжил читать. Через три секунды он вскочил и начал нарезать круги по комнате: – Вот же!..
– Питер! – начала Люси, указывая на перепуганных гостей.
Он поворчал и уселся на подоконник. Мы следили за выражением лица Питера, пока он перечитывал послание: сначала он побледнел от страха, потом покраснел от гнева. Не могу даже представить, что такого написал Эдмунд. Я повернулась к курьерам, полагая, что их можно легко развлечь.
– Не хотите ли отдохнуть перед возвращением на Синюю реку? Паж проводит вас в столовую и покажет, где можно отдохнуть.
– А можно мы посмотрим на Восточное море? – воскликнул один из мышей, остальные тут же подхватили.
– Попросите Марин, пажа, она вас проводит, – ответила я.
Гости с энтузиазмом отправились на поиски своего проводника. Я закрыла за ними дверь. Мы с Люси подошли ближе к окну и стали пристально разглядывать Верховного короля Нарнии. На его лице отражались сильные переживания: облегчение, беспокойство, опустошённость. Я от всей души ему сочувствовала. Мы с сестрой сели рядом и склонились над ним.
– Он задержится еще на неделю, – устало сказал Питер. – Он еще не закончил все дела.
Я немного расстроилась, но сообразила, что нужно нечто большее, чтобы Питер так отреагировал.
– Это тебя огорчило? – предположила я.
Он покачал головой, глядя на меня. Питер заговорил очень тихо, и интонации передали гораздо больше, чем слова:
– Оборотень, о котором я предупреждал. Он напал на кузницу.
Я охнула, Люси тоже напряглась.
– Эдмунд пострадал? – одновременно спросили мы.
– Получил несколько царапин, ничего серьезного. Вот, прочитайте сами.
Он отдал письмо, Люси подошла ко мне, чтобы тоже прочитать. Питер вздохнул, потер виски – я понимала, что у него начинается мигрень.
– С ним все хорошо, Питер. – Я прекрасно представляла, что его беспокоит. – Эдмунд не ранен. Ты сделал все, что мог, а брат и гномы – все, что потребовалось.
Он медленно выдохнул. Люси, миля сестрица, обняла его за пояс, чтобы придать сил.
Питер наклонился и обнял ее в ответ.
– Ты по нему скучаешь, – просто сказала Люси – Питер кивнул. Она посмотрела на него, стараясь поднять ему настроение и заставить улыбнуться. – Даже несмотря на храп?
– Особенно из-за храпа, – тихо ответил Питер. – Так я хотя бы знаю, что он рядом.
Ах, Питер. Как же он любит брата. Я улыбнулась и обняла их обоих, прислонившись щекой к плечу Питера. Мы все скучали по Эдмунду. Он пишет то же, но я гордилась им за то, что он готов довести дело до конца. Очевидно, гномы его полюбили настолько, что рады поселить Эдмунда в кузнице. Я улыбнулась этой мысли, потом – брату, зная, что он испытывает те же чувства.
– Он прекрасно справляется, – утешила Питера Люси.
– Я это всегда знал, – ответил тот.
– Ну, если Эдмунд не вернется через неделю, мы поедем за ним, – решила я. – Он уже достаточно повеселился.
К моей радости, Питер слабо улыбнулся:
– Повеселился? Не думаю, что то, чем он занимается, весело, Сью, но я уверен: к концу следующей недели ему жизнь будет не мила. _________________ Keep the magic secret.
– Тебе надо поработать над точностью удара, мальчик.
Я посмотрел на Брикита снизу вверх, изо всех сил прижимая к груди левую руку. Бедные пальцы, попавшие между горячим металлом и молотом, пульсировали от боли. Пережимание кровотока на самом деле не помогало, но я не мог себя заставить отпустить руку.
Брикит сочувственно вздохнул, а я согнулся пополам и уткнулся лбом в колени, дожидаясь, когда боль пройдет. Гном сел рядом, несколько минут наблюдал за моими страданиями, потом толкнул локтем:
– Дай посмотреть. Эдмунд, дай мне взглянуть на руку, и я смогу сказать: сможем мы сохранить тебе целую ладонь или только часть.
Я немного распрямился, чтобы он мог увидеть мои пальцы. Они одновременно горели и казались расплющенными. Я охнул, когда Брикит заставил меня разжать кулак. Перед глазами поплыли звездочки, я прикусил губу, чтобы не закричать… или не заплакать.
– Да, больно, но до свадьбы заживет, и ты, скорее всего, получал синяки посерьезней, учась пользоваться мечом, – сказал гном, не замечая слезы в моих глазах и пот, выступивший на лбу, пока он ощупывал, сгибал и разгибал каждый палец. – Переломов нет, хотя ты, может, и хотел бы обратного. Ногти тоже не слезут.
Я не смог сдержаться и что-то пробормотал, демонстрируя отвращение.
– У всех бывают неудачные дни, задохлик, ты не исключение, – усмехнулся Брикит. – Этот урок ты выучишь довольно рано: не подставляй пальцы под молот. Сейчас найдем тебе что-нибудь холодное, чтобы пальцы не опухли, и будешь как новенький.
Верный своему слову, он послал ученика за ведром с водой и сунул мою руку в воду. Я вздохнул с облегчением, когда холод заглушил боль. Уставший и несчастный, я сидел рядом с ведром воды. Брикит ушел на несколько минут и вернулся, держа в руках заготовку, с которой я работал. Она уже остыла и стала серой. Брикит наклонился, держа железку на уровне моих глаз.
– Начало хорошее, – сказал он. – Но есть над чем работать. Видишь здесь? Острие недостаточно длинное для желаемого баланса. Не забывай, с кем и чем ты работаешь и для кого и что ты делаешь. Подними руку. Сухую, задохлик. Я не собираюсь промокнуть.
Не поддавшись желанию его обрызгать, я поднял руку. Он прижал свою ладонь к моей для сравнения. Его ладонь оказалась шире, пальцы короче, а кожа его была грубая с мозолями, шрамами и ожогами. Моя рука выглядела худой, а пальцы – длинными и изящными.
– Видишь? Они делают кинжалы для гномов, а не для сыновей Адама. Не забывай, что ты делаешь подарок для Нэнси, а у него, я полагаю, рука побольше твоей будет.
Я кивнул.
– Так вот, клинок должен быть уравновешен рукоятью. Смотри.
Он достал свой клинок и положил рядом с плодом моих трудов. Я размышлял, насколько я был безрассуден, считая, что смогу создать что-нибудь, отдаленно напоминающее это произведение искусства.
– Нужно учитывать вес металла, дерева, кожи и всех деталей кинжала, чтобы рассчитать вес клинка.
Я пытался все запомнить. Брикит указал на мой кинжал.
– У него отличная форма, все ровно. Ты прекрасно видишь такие вещи, задохлик.
Правда ли это или просто попытка поднять мне настроение, но похвала мне была очень нужна. Я улыбнулся (челюсть болела меньше, чем вчера), боль в руке поутихла, и я взял кусок металла. Я вертел его так и сяк, осматривая собственную работу, ища достоинства и недостатки. Для начала неплохо, форма хорошая. А глава кузнецов меня похвалил.
Завтра сделаю лучше.
* * *
– Уже лучше, – проворчал Брикит, разглядывая нечто, напоминающее клинок, которое я крепко держал щипцами. – Но слишком толстый, чтобы стать податливым и сбалансированным. Сделай его тоньше, задохлик, и не забывай, что клинок предназначен для Нэнси, а не для Байи!
Я молча сунул железку в огонь. Я был зол на себя – опять не смог удержать в голове все факторы: баланс, вес, форма, гибкость. Их все нужно учитывать, а отсутствие опыта мне очень мешало. Я перевел гневный взгляд с очага на главу кузнецов.
– Покажи, что делать. – Приказа в этой фразе было не меньше, чем просьбы. Брикит посмотрел на меня, оценивая состояние и настроение, и медленно покачал головой:
– Сначала отдохни. – Он забрал у меня молот. – Отдохни, попей чего-нибудь и отдышись чуток. Ты работал все утро. Продолжим, когда вернусь.
Я хотел поспорить, но гном был прав. Я устал. Я неохотно кивнул, и Брикит выставил меня из кузницы. Я утер лоб, размазав пот и грязь, и подумал, отмоюсь ли я когда-нибудь.
Я отошел в дальний угол мастерской, сел на пол и обнял руками колени, дожидаясь, когда утихнет боль в побитых пальцах. Я уперся затылком в стену и выдохнул, пытаясь расслабиться, пока есть возможность. Разглядывая покрытые копотью потолочные балки, я вспомнил Мэйта, учителя риторики, и пытался придумать как можно больше синонимов к слову "усталый". Список получился длинный. В конце концов мне пришло в голову, что "учение" и "мучение" – почти однокоренные слова.
Тогда мне стало интересно, чем сейчас занимаются брат и сестры. Наверное, пьют чай. Почему-то мы часто его пьем. Мне не очень нравится чай, но сейчас я бы не отказался. Выпью что угодно вместо этого пива. Питер уже, наверное, получил мое письмо, и я вообразил себе его реакцию. Бедный Питер. Представляю, как он встревожился и расстроился, но такие новости лучше получить от меня, чем от кого-то другого. Я по-прежнему не имел представления, что Брикит написал моей семье, но полагал, что рано и поздно все узнаю.
– Король Эдмунд?
Я поднял взгляд и к вящей радости увидел перед собой Байю, державшую в руках запотевший кувшин. Я не видел ее с завтрака (побудка не считается, потому что я в такую рань вообще мало что помню), и у нас не было возможности поговорить, я не мог спросить, как она себя чувствует после нападения оборотня. Не успел я встать, чтобы должным образом Байю поприветствовать, как она протянула мне большую пивную кружку:
– Это имбирный напиток с добавлением ранней мяты и меда. Бабушка сделала. Я подумала, ты захочешь попробовать.
– Спасибо, миледи, – поблагодарил я. Какая трогательная предусмотрительность. Я сделал глоток – на вкус напиток оказался одновременно острым и сладким. Он помог остудить голову и побитые пальцы. Через несколько минут я посмотрел на Байю.
– Как ты? Ты ведь не пострадала неделю назад?
Она замотала головой, пристально глядя на меня:
– Папа сказал, тебе больше всех досталось. Шея болит?
– Немного. Ты тогда очень испугалась?
– Да, – Байя кивнула и посерьезнела. – Боялась, что оборотень всех нас съест.
– Я боялся того же, – признался я и сделал еще глоток.
– Ты? – изумилась она. – Но ты спас Бесс и Беллиль! Мама говорит, ты побежал за оборотнем, не дожидаясь лучников.
– Это было не самое мудрое решение в моей жизни, Байя, но я ни о чем не жалею. Хочешь попить? – я предложил кружку – она взялась за нее обеими руками. Мы неспешно смаковали угощение.
– Если ты так боялся, зачем погнался за оборотнем? – тихо спросила Байя.
– Допивай, леди Байя, – улыбнулся я. – Я побежал за оборотнем, потому что это мой долг как рыцаря и короля Нарнии – защищать своих подданных, несмотря на страх.
– Дядя Брикит говорит, что ты теперь часть клана.
– Я чрезвычайно польщен.
– Я очень рада, что ты входишь в нашу семью, теперь мы и правда кузены. – Она улыбнулась и склонилась ко мне: – Кузен Бисс очень злился на дядю Брикита за это, но дядя сказал, что видел камни умнее Бисса!
Я усмехнулся, больше от выражения ее лица, чем от рассказа о нападках Брикита на недоверчивого и угрюмого родича. Байя захихикала, я подумал, как бы хорошо она поладила с Люси.
– Знаешь, Байя, если мы действительно родня, то ты теперь состоишь в родстве с моим братом и сестрами.
Она удивленно уставилась на меня:
– Даже с братом с желтыми волосами?
– У меня других нет.
Байя нахмурилась, обдумывая неожиданное и непредвиденное развитие событий.
– Но как у черного гнома могут быть желтые волосы?
– Так же, как мальчик может стать черным гномом. Семья – это то, что мы ею считаем.
После минутного раздумья она сказала:
– Тогда я пока буду считать семьей только тебя.
* * *
– Итак, – сказал глава кузнецов, – это хорошее начало, и опиловка может творить чудеса, но ты здесь не за тем, и я не этому собираюсь тебя учить.
Брикит нашел меня вскоре после обеда и весь вечер ходил вокруг меня, пытаясь втиснуть годы обучения в мою голову. На меня вылилось огромное количество информации, пока Брикит критиковал мои труды.
Он взял в руки мою третью заготовку, ту, с толстым клинком.
– Эта лучше предыдущих, если учитывать, что двое мастеров тебя отвлекали, пытаясь давать советы одновременно. Но ты можешь сделать лучше, и я знаю, что ты хочешь этого.
– Угу, – тихо согласился я, устало, но решительно глядя на гнома. Кажется, он узнал выражение моего лица, потому что глубокомысленно кивнул и хлопнул меня по плечу:
– Разжигай огонь, задохлик! Я помогу тебе выбрать металл, и мы продолжим работу. _________________ Keep the magic secret.
– Терпение, король Эдмунд. Ты ж не научился управлять королевством за день.
Я разочарованно вздохнул и искоса посмотрел на бабушку. Еще один день в кузне – на этот раз за моим плечом стоял Брикит лично, дышал мне в шею и жаловался, что я слишком высокий, – закончился еще одним провалом. Лезвие треснуло, его можно было только выбросить.
– Я провел здесь гораздо больше одного дня. А насчет моего умения управлять королевством у меня до сих пор большие сомнения.
Она усмехнулась и потрепала меня по плечу:
– У нашего народа есть поговорка, юный король: только дурак украшает чистое золото. Нехватку мастерства и опыта ты компенсируешь энергичностью. Ты справишься, несмотря на недостаток навыка. Я вижу в тебе эту твердость. У тебя глаза горят, когда ты говоришь, что твой брат Верховный король будет тобой гордиться.
Я на секунду задумался:
– А Брикит?
– Больше, чем сейчас, уже невозможно, – улыбнулась пожилая дама.
Я так обрадовался, что словами не передать. А при первой встрече я только говорил колкости и ехидные замечания! За несколько недель острот не стало меньше, но смысл их изменился, исчезли попытки задеть за живое.
– У меня есть всего три дня до отъезда, сударыня.
Бабушка посмотрела на меня одновременно лукаво и мудро:
– Великий Аслан создал мир за одно утро. Подумай, что ты, избранный Им король, сумеешь сделать за оставшийся срок. Помни: успех часто измеряется не оконченной работой, а количеством попыток.
Я моргнул, удивившись ее вере в меня. Поразительно, насколько нарнийцы доверяют нам, королям и королевам. Иногда это пугает, но тогда я чувствовал, что слова бабушки подпитывают мой энтузиазм.
Через несколько минут рядом со мной сел Брикит. После того как мы доели ужин, я налил ему пива и упорно не отводил от него взгляда:
– Поторопись, глава кузнецов, надо идти работать.
Он усмехнулся над выражением моего лица и тоном, но я заметил, что ложкой он стал шевелить быстрее.
* * *
В очередной раз я начал с серебристо-серого куска металла и, как и в предыдущие дни, сунул его в раскаленные угли, пока он не разогрелся и не стал пригоден для обработки. Я махал молотом, обливался потом, старался не замечать искры, падавшие мне на одежду, пытаясь сдержать свое слово и создать нечто, достойное Верховного короля. Единственное отличие: в этот раз каждое мое движение и взмах молота направлял с поразительной точностью глава кузнецов. По звуку он мог определить, достаточно ли сильный был удар. Под руководством Брикита я создавал самый лучший свой клинок.
– Сильнее, – приказал он, указывая на остывающий металл. Мы оба полностью, до помешательства, погрузились в работу. Мы не произнесли ни слова. Единственными звуками были удары молота, тихий шорох огня и хриплый голос гнома, подсказывавшего на каждом этапе:
– Еще. Переверни. Здесь. Легче. Еще. Еще раз. Разогрей!
И мы продолжили работу, придавая металлу форму при помощи огня и молота, стараясь найти идеальный баланс, вес и симметрию между человеком и сталью. В кузнице мы были одни, остальные давно ушли. Я забыл о времени, в голове не было ни одной мысли, кроме стремления следовать отрывистым инструкциям. Иногда Брикит забирал у меня молот и несколькими искусными ударами исправлял мои ошибки. Но большую часть работы выполнял все равно я. Я так сконцентрировался, что все происходящее стало совершенно не похоже на работу. Я не уставал, внимание не рассеивалось. Потребность выполнить задание и сделать все правильно занимала все мои мысли, затмевая желание присесть и отдохнуть. День перетек в вечер, а потом и в ночь, когда мы перешли от горна ближе к улице, где воздух был прохладнее.
Было уже очень поздно, когда Брикит исчез ненадолго, пробурчав, что надо поддерживать огонь. Клинок грелся на углях, когда он вернулся. К моему вящему удивлению, гном принес два ведра воды и вылил их в низкую каменную бадейку.
– Вытаскивай, – сказал он, кивнув на клинок.
Я подчинился, аккуратно подцепив раскаленный кусок металла щипцами. Он отбрасывал яркие красноватые блики по слабо освещенной кузнице.
Вот это кинжал для моего брата. Наконец-то.
– Спокойно. – Брикит разглядывал клинок. – Подожди секунду. Когда я скажу, опускай в воду. Острием вперед.
Я ждал, соображая, почему он медлит. Брикит за все это время даже не моргнул. Прошло несколько бесконечных секунд, когда я пытался унять рвущееся из груди сердце, потом он отрывисто бросил:
– Давай!
Я окунул кинжал в каменную бадью. Сразу же раздалось громкое шипение, повалил пар. Этот звук быстро затих, когда кинжал полностью ушел в воду. После кивка Брикита я отпустил клинок и отошел подальше. Раскаленный металл соприкоснулся с прохладной водой – жидкость тут же закипела. Я утер пот с лица, наконец поняв, насколько устал. Чувство было приятное, похожее на то, что испытываешь после окончания тяжелого учебного боя в Кэр Паравеле.
– Почему ты велел ждать? – спросил я, когда вода успокоилась, а мое сердце стало биться ровнее.
– Ммм? – Брикит нахмурился.
– Зачем ждать? Почему не охладить сразу же?
Гном наконец понял, о чем я говорю, и слегка ухмыльнулся. Он забрал у меня щипцы, подошел к бадье и начал искать кинжал на ощупь в горячей воде. Брикит вынул его за острие и внимательно осмотрел со всех сторон в полутьме. Через несколько минут он кивнул: гном был доволен результатом.
– Потому что расчет времени, задохлик, решает все. Чтобы правильно закалить такую сталь, металл был слишком горячим. – Он предложил мне взять результат моих трудов в руки – я слегка прикоснулся к металлу через перчатку и лишь потом взял его. Я не смог сдержать улыбки и показал кинжал со всех сторон:
– Что скажешь, глава кузнецов?
Он осторожно взял все еще горячий клинок голыми руками. Кинжал оказался длиной в фут и серебрился в темноте.
– Скажу, что нужно отдохнуть, – ответил он через несколько минут. – Завтра мы сделаем гарду, и ты познакомишься с искусством опиловки и полировки стали с Синей реки.
* * *
Когти, ноги, лапы,
Плавники и ласты,
Руки, крылья и хвосты,
Оперенье, зубы, рты.
Мы с Байей сидели на скамейке в Большом доме, и она учила меня играть в ладушки по-нарнийски. В отличие от той версии, в которую играла Люси и ее друзья, сейчас мы должны были постоянно соприкасаться одной ладонью. Свободные руки хлопали выше или ниже неподвижных, иногда можно было хлопнуть себя по бедру или по собственной руке. Пальцы все еще болели, и Байя жалела меня, новичка, поэтому играли мы медленно.
Болота Юга могут предать,
Низины Севера – силы украсть,
Море Востока беду сулит,
А Западный лес тебя исцелит.
Как и многие другие нарнийские игры и детские стишки, эта одновременно развлекала и обучала. В данном случае речь шла о географии Нарнии. Байя сосредоточилась – я улыбнулся. Ей приходилось тянуться дальше, чем при играх со своими друзьями, которые были одного с ней роста, но я старался облегчить ей жизнь.
Леопард, Корабль и Лошадь,
Компас север нам предложит,
Кулрос, Молот, Корона здесь
Светят, стоит солнцу сесть.
Я запутался – Байя рассмеялась, когда я попытался исправить ошибку. Подошел Бринт и сел рядом.
– Учи его как следует, дочь моя, – рассмеялся он, но голосе сквозила гордость. – Мы же не хотим, чтобы король заблудился в своих землях.
– Я иногда не могу найти дорогу в собственном замке, – признался я – гномы развеселились.
– К слову сказать, – продолжил Бринт, – родители тех летучих мышей, что ты послал в Кэр Паравел, искали здесь своих наследников, когда вы тут шумели.
Я замер.
– Что?
– Кажется, дрозд, у которого ты просил помощи, обратился не в ту семью.
Я прикрыл глаза. Не могу поверить.
– О нет…
Бринт несколько секунд наблюдал за моими страданиями, но потом сжалился:
– Не переживай, мальчик. Они больше недовольны своими детьми, чем твоими действиями. Вот уж они действительно должны были догадаться. – Он усмехнулся. – В каждой семье есть идиоты. Но этому поколению летучих мышей повезло больше всех предыдущих.
Я покачал головой:
– Нужно извиниться.
– Не беспокойся, молодежь хоть чему-нибудь научится, а родители разобрались, кого винить в бардаке.
– Но все равно…
Разговор продолжить не получилось, потому что дочери клана подали завтрак. Я поблагодарил Байю за игру и занял свое обычное место за столом. Тотчас передо мной появилась тарелка с едой, а рядом плюхнулся Брикит:
– Поторопись, задохлик! – он только что не проорал мне в ухо. – Надо заняться делом!
Я с радостью починился. _________________ Keep the magic secret.
Если я и думал, что в создании оружия есть нечто романтическое и волшебное, то быстро выбросил такие мысли из головы, когда пришло время полировать клинок. Мне оставалось только возблагодарить Аслана, что я не пытался сделать для Питера меч, потому что в таком случае мне бы пришлось задержаться как минимум на месяц только ради полировки. Это оказалось долгим, утомительным и, в конце концов, очень вонючим занятием. С другой стороны, конечный результат стоил всех усилий.
Брикит не дал мне притронуться к клинку, выкованному вчера, а заставил прогреть и закалить одну из предыдущих заготовок. На ней я тренировался. Полировка – это натирание металла камнями разной степени зернистости. Последним этапом была обработка лезвия глиной с берегов Синей реки. Каждым камнем нужно было водить в строго определенном направлении, чтобы не оставить глубоких следов на клинке. И Брикит однозначно велел не трогать лезвие. Пробурчав несколько отборных ругательств, он объяснил, что полировка лезвия приводит к ровно противоположным результатам.
Я начал работать в компании пяти камней, миски глины и ведра воды. Опытный образец был закреплен в тисках, и Брикит показал, как правильно работать с камнями и водой, еще раз напомнил про важность полировки только в одном направлении и оставил меня в покое. Он периодически проверял успехи, говорил, когда менять камни, каждый раз показывая, под каким углом держать камень и какую часть клинка обрабатывать. Проверки проходили реже, чем мне бы хотелось, но, честно говоря, я был поражен, видя, как с каждой минутой сталь блестит все ярче. Потом Брикит бросил мне какую-то тряпицу и велел переходить к глине. Я думал, работать с глиной будет проще, чем с камнями. Я ошибался. Она липла ко всему, плохо отмывалась (особенно из-под ногтей) и воняла. Когда я закончил, у меня болели руки, но я в жизни не был так рад испачкаться, пусть даже глина попала в волосы и затвердела. Я в последний раз окунул клинок в воду: он отражал свет почти как зеркало и отливал синим.
– Неплохо для первой попытки, – буркнул Брикит, но именно такой тон давал понять: он очень доволен результатом. – В целом, приличная работа. Веришь или нет, но обоюдоострое оружие проще полировать, чем любое другое. Теперь, – он освободил клинок из тисков и перевернул, – думаю, ты захочешь поработать над второй стороной.
Я помрачнел, словно гном рассказывал мне очевидные вещи, но, честно говоря, я совершенно забыл про это. Я потянулся, чтобы расслабить плечи и руки.
– И еще, – продолжил Брикит в своей любимой манере, как в том приглашении, – если бы это был кинжал для Нэнси, то после полировки и прикрепления гарды, ты бы пошел к мастеру Бунту, чтобы тот приладил рукоять и отшлифовал все песком. Затем ты бы несколько раз обработал клинок глиной и маслом. Поскольку ты сумел не изуродовать эту заготовку, можешь приступать к обработке вчерашнего клинка. Слушай внимательно: ты не должен искривить клинок. И следи за лезвием! Это не кухонный нож, волос им не надо разрезать.
Брикит закрепил кинжал Питера в тисках, опять показал мне правильный угол для работы с самым зернистым камнем. Я колебался – глава кузнецов хлопнул меня по руке:
– Он сам себя полировать не будет.
В отместку я брызнул на него водой, гном усмехнулся и оставил меня в покое. Думаю, мне можно простить такое поведение, потому что я работал аккуратнее, чем раньше. Я смотрел, как со временем металл становится блестящим и гладким, и пытался вообразить выражение лица Питера, когда он увидит этот кинжал и подержит в руках. Я прекрасно представлял, что получится в итоге: изящный кинжал для ежедневного использования, острый, крепкий и элегантный. Брат будет по-своему в восторге, так же как и я буду рад, что сам сделал этот клинок. Сейчас кинжал уже нечто большее, чем просто оружие или инструмент, это дар Верховному королю Нарнии, выражение моих чувств, которые я не могу описать словами. Я могу сказать, что люблю Питера и всегда любил, но этот подарок покажет брату, насколько велика моя преданность ему, особенно после Беруны. Мои дела будут говорить за меня, все эмоции, которые я не способен выразить, я вложил в свои труды.
После прибытия в Нарнию я узнал, что самые простые вещи – носовой платок, поцелуй, тихое обещание – значат больше, чем памятники и мемориалы из металла и камня. Точно так же дело обстоит и с кинжалом. Из грубой руды, извлеченной из глубин Лунных гор, появились болванки, которым я придал форму клинка, блестящего у меня в руках. Любовь, преданность и мастерство постоянно присутствовали на каждом этапе этого путешествия. Как и я металл пришел от тьмы к свету, под чутким руководством обрел форму и будет окружен любовью. Поэтому я должен был сделать нечто, достойное такой любви. _________________ Keep the magic secret.
С победы прошло примерно 9 месяцев (Эд говорил, что они победили Колдунью ЛЕТОМ, а во время действий шёл май), но потом, когда он убивал оборотьня он напомнил, что учавствовал в битве 2 месяца назад, а до этого никогда не сражался (Питер - да,он их даже убивал) _________________ Я ВЕРЮ. Но не в моих силах заставить других поверить или прозреть истину. Дамблдор "Гарри Поттер и Орден Феникса". Беда в том, что люди всегда хотят именно то, что для них наиболее губительно. Дамблдор "Гарри Поттер".
– Ну, – сказал Брикит, разглядывая результаты моих трудов. – Что ж, парень, – протянул он, высвобождая клинок из тисков. Он осматривал лезвие в полумраке, медленно поворачивая. Я с нетерпением ждал завершения обследования. По какой-то причине голубой отсвет мне показался ярче, чем при обработке. Я думал, что клинок прекрасен.
– Что ж, король Эдмунд, – наконец произнес гном, присаживаясь со мной на скамью. Он глянул на меня с удивлением и чем-то, напоминающим восхищение. – Это… очень хорошая работа. Если бы все наши ученики занимались кузнечным делом с такой страстью.
Я уставился на клинок, еще раз подивившись результатам своей работы. Сбитые пальцы и болевшие мышцы стоили возможности заставить Брикита так замолкнуть, даже если всего на секунду.
– А теперь что? – поинтересовался я, обнаружив, что говорю шепотом.
– Сейчас я займусь гардой. – Он посмотрел на меня почти с сожалением. – У тебя не хватит для этого навыков, а я не могу все объяснить на словах. Матушка сказала, ты уезжаешь через два дня, так что если мы хотим закончить вовремя, надо обратиться за помощью к другим мастерам.
Я благодарно кивнул. Я не мог поверить, что прошел этот путь до сего момента.
– После добавления гарды мастер Бунт сделает рукоять. У нее уже много деревянных заготовок, нужно просто прикрепить одну из них к клинку… Потом ты еще разок все отполируешь, матушка сделает кинжалу ножны, а брат его наточит. После чего мастера кузницы решат, достойно ли это изделие покинуть пределы Синей реки.
Я сдержал ухмылку:
– А если не разрешат вывести?
– Тогда кинжал будет ждать тебя здесь до следующего приезда. Не беспокойся, парень, я буду за ним ухаживать.
Меня переполняло легкомыслие, и я фыркнул. Брикит хмыкнул, порадовавшись, что сумел меня развеселить. Он толкнул меня:
– Пошли, задохлик, я покажу, как сплавлять металлы.
* * *
Брикит оказался совершенно прав: сделать и прикрепить гарду к клинку было выше моих возможностей. У гнома все выглядело раздражающе просто, через час работы у кинжала появилась бронзовая незатейливая гарда и заготовка для эфеса, аккуратно прикрепленные к клинку. Я боялся, что жар печи повредит полировку, но Брикит поднял меня на смех и развеял мои страхи, напомнив, что кинжал надо будет дополнительно полировать. Гном достаточно вольно обращался с моим временем, но я решил, раз кузница – это его царство, то и пусть сам решает, что делать.
Мы оставили огонь догорать и пошли к столяру. Брикит уже рассуждал на тему, какую древесину мастер Бунт выберет для рукояти: решил, что красное и черное дерево слишком тяжелы, самшит – легок. В итоге он пришел к выводу, что железное дерево не испортит баланс конечного продукта. Моего мнения никто не спрашивал (не то чтобы мне было, что сказать).
Я не слишком внимательно следил за его монологом, пока Брикит не упомянул мастера Бунта. Мастер столяр, как выяснилось – женщина и первый черный гном с голубыми глазами, которого я видел. Но прежде всего она была черным гномом, то есть одарила нас колючим взглядом.
– Чем вы двое занимались весь день, что полировка простенького ножа заняла у вас время от рассвета до заката? Чему ты научил этого мальчика, Брикит?
Не дожидаясь ответа, она протопала в свою мастерскую, оставив за нами выбор, следовать за ней или нет. Брикит махнул рукой и шагнул внутрь. Я чуть замешкался и присвистнул от удивления при виде огромного количества инструментов, развешанных по стенам и балкам. Большинство из них были мне незнакомы, так же как и неимоверное разнообразие образцов породы, разложенных по всей мастерской. В полной растерянности я прикасался к древесине всех цветов и текстур: светло-зеленой, золотистой, красной, коричневой и даже плотному темному эбеновому дереву из южных гор. Вдоль стен выстроились луки и жерди, связки заготовок для стрел без наконечников и оперения, рукояти секир и деревянные мечи. Здесь делали не только оружие: плошки, ложки и прочую домашнюю утварь. Некоторые были изящно украшены. Я улыбнулся при виде великолепно вырезанных игрушечных животных.
– Эдмунд! – вывел меня из задумчивости окрик Брикита. Он произнес мое имя быстро, словно оно ему неприятно, но Брикит хотя бы не назвал меня задохликом перед мастером. Полагаю, вежливость далась ему нелегко, но я все равно поспешил присоединиться к нему и Бунте. Столяр рассмотрела кинжал, проверила вес и баланс и прищурилась в задумчивости.
– Ну? – не выдержал Брикит, чем заслужил еще один неприязненный взгляд.
Мне было приятно сознавать, что я не один такой.
– Железное дерево, – произнесла она. – И, думаю, граб.
– Ха! – гаркнул глава кузнецов и хлопнул меня по спине – я споткнулся.
Бунт обожгла нас взглядом и требовательно спросила:
– Какая кожа?
– Шагреневая, – ни секунды не сомневаясь, ответил Брикит. Я понятия не имел, о чем речь, но Бунт была в курсе и согласно кивнула.
– Возвращайтесь после завтрака, – приказала она и унесла кинжал – мы немедленно ретировались.
– И что теперь? – поинтересовался я.
– Ужин, – ответил он. – Если, конечно, у тебя нет каких-нибудь светлых идей.
Это было лучшее предложение, потому что я понял, что не пообедал. Может, в стенаниях Сьюзан о нерегулярности моего питания что-то есть.
– Ну что ты.
* * *
– Проснись! Вставай, король Эдмунд!
Я застонал. Почему, ну почему Байя и Брэк так бодры? Они еще хуже Питера. Даже Люси не так жизнерадостна по утрам. Я зашипел и бросил подушку в направлении голосов. Через секунду она упала мне на голову. Я с трудом встал, спотыкаясь, дошел до умывальника и привел себя в порядок, изнывая от желания сунуть в умывальник голову. Я не мог припомнить, когда последний раз мыл волосы, и внезапно затосковал по камердинеру и глубокой мраморной ванне в нашей общей с Питером ванной комнате. В тот момент горячая ванна казалась воплощением рая.
– Проснулся, задохлик? – позвал меня Брикит.
– Нет! – прорычал я и обошел гнома, вставшего около двери.
– Выглядишь вполне бодрым, – солнечно улыбнулся гном.
– Но не чувствую себя таковым!
Он хмыкнул:
– Тогда после завтрака дойди до столярной мастерской, я там тебя встречу после того, как тебя отпустит моя матушка.
Я пробормотал нечто неразборчивое, не особенно прислушиваясь, и в следующий раз заговорил, только благодаря бабушку за еду. И отправился в мастерскую. Бунт ухмыльнулась мне, засоне, и показала кинжал.
Я онемел. К стальной основе была прикреплена рукоять из серо-желтого дерева. Она была совершенно гладкая и выпуклая посередине. Я взял кинжал в руки, обнаружив, что ощущения стали совсем другими. Я прежде думал, что результат моих трудов – оружие, до сего момента не понимал, что выдаю желаемое за действительное. То, что было передо мной – оружие. Все, что было до этого – скелет. Бунт пристально за мной наблюдала, наслаждаясь реакцией.
– Он великолепен, леди, – в конце концов сумел я сказать.
Она улыбнулась уголком рта.
– Достойная работа для первого раза, – неохотно согласилась она. – Хотя еще незаконченная. Ступай к реке за глиной и полируй его еще раз.
Я благодарил Бунту, пока она не выставила меня из мастерской. На реку идти не пришлось – у меня остался запас глины с предыдущей сессии. Ее я и использовал для полировки под чутким руководством Бринта. Я обработал гарду и головку до блеска. Я оттирал кинжал до тех пор, пока лезвие не засверкало на солнце. Потом от усталости оперся головой о руку и разглядывал плоды своих трудов.
– Это не к лицу королю, – Бринт внезапно оказался у меня за спиной и ухмыльнулся.
– М-м-м? – удивился я.
– Глина не подходит к цвету твоих глаз, задохлик.
– Чт... О! – я с отвращением понял, что глина, размазанная по рукам, теперь оказалась в волосах. Я топнул ногой и вышел из мастерской, а гном рассмеялся.
Я вынужден был поехать на реку и отмыть голову от глины. Вода была ледяная, от мошкары было не продохнуть – я едва не поддался искушению ходить с засохшей глиной в волосах, лишь бы избежать такой воды и укусов. На пути обратно меня нашел Брэк и велел взять перчатки для верховой езды и идти в Большой дом к бабушке.
Я застал эту величественную даму за рассматриванием результата моих трудов. В ее темных глазах сквозило удовлетворение, когда она взвешивала кинжал в руке и проверяла баланс. На столе рядом с ней были разложены неизвестные мне инструменты и образцы кожи. Кожа почему-то напомнила мне огромный темный высушенный гриб.
– Что это?
– Шагреневая кожа, – ответила она, веселясь моему удивлению. – Ее получают из шкуры странной океанской рыбы, живущей в дальних восточных морях, где всегда тепло. Эта рыба плоская и по форме похожа на ромб с длинным шипастым хвостом. Во всяком случае, так говорят.
– Скат? – спросил я, но времени на обсуждение не было, потому что бабушка мастерски отмерила кусок кожи нужного размера. Несколько мгновений спустя она взяла клинок в руки и начала нарезать кожу длинной лентой. Обидно было закрывать такое прекрасное дерево, но даже я видел, что рукоять слишком гладкая для хорошего хвата. Под бабушкиным руководством я обернул деревянную рукоять кожей. Но как я ни старался шагрень – очень грубая под моей рукой – оказывалась слишком короткой. Бабушка дала мне возможность побороться с заготовками, но потом забрала кинжал и кожу. Я в очередной раз увидел, как работает мастер. Она вытягивала кожу до тех пор, пока вся рукоять не была покрыта по всей длине, а кожаные полосы слегка находили друг на друга.
– Видишь? Теперь разверни, и мы все закрепим.
Клей, который бабушка использовала, был мерзкий и пах так отвратительно, что я даже не хотел знать, из чего его делают. Кожаная лента была обернута вокруг основы рукояти, а с другого края плотно прилегала к кромке головки эфеса. Я подивился точности работ Брикита и других мастеров, потому что я бы не додумался до половины таких вот деталей, которые для гномов были совершенно заурядными.
– Ну вот, – бабушка передала мне кинжал с законченным эфесом. Я с восхищением уставился на него, едва заметив, как бабушка достала еще несколько кусков кожи.
– Теперь ножны.
Оказалось, от меня мало толку, когда надо сшить несколько кусков грубой кожи. Я не снимал перчатки, чтобы не покалечить руки. Шов делался двумя иголками по дырочкам, пробитым в заготовке. Шить нужно было в противоположных направлениях, но я слишком часто обрывать промасленную нить, так что бабушка потеряла терпение и, как Бунт чуть раньше, выгнала меня.
– Ступай понадоедай Бринту! – сказала она и захлопнула дверь в мастерскую.
Так что я нашел мастера кузнецов в его логове и приготовился с рвением выполнять наказ старших. Бринт уже меня ждал (голос бабушки разнесся далеко) и протянул руку к кинжалу.
– Что теперь? – нерешительно спросил я.
– Теперь мы будем есть, – проворчал он. – Потом ты будешь смотреть, как я точу этот нож. Если только Нэнси можно дать в руки что-нибудь острое. Иначе ты уже закончил.
Я скривился и покачал головой, вспомнив, как ловко Питер обращается с кинжалами и дротиками. Я сунул кинжал в его руку.
– Только не порежься, Бринт. _________________ Keep the magic secret.
Той ночью я не спал. Днем было влажно, поэтому моя кровать отсырела, а я переживал сильнее, чем готов был признать. Завтра, после завтрака, мастера кузниц на Синей реке будут решать, достоин ли мой кинжал покинуть пределы мастерской.
Мной овладела странная нервозность. Ощущение было похоже на ожидание сложного теста или публичного выступления, где мне нужно было выучить длинный монолог. До сего момента я сделал все, что мог, но окончательное решение принимать не мне.
Я размышлял, как себя чувствует Питер, когда нервничает. Не удивительно, что он плохо спал несколько недель после нашей коронации. Тот факт, что я скучал по нему – и сестрам, и камердинеру, и кровати, и еде, которую постоянно готовили, - совершенно не помогал успокоиться. Я довольно долго пялился в темноту комнаты, желая, чтобы утро пришло побыстрее, и опасаясь этого. Я не представлял, что буду чувствовать, если гномы решат, что кинжал не отвечает требованиям, и откажутся признать его достойным творением кузниц. Смогу ли я пережить такое сокрушительное разочарование? А разочарование будет, потому что я вкладывал в этот кинжал все силы. Я хотел преуспеть. Я должен был преуспеть. Я только… я только хотел увидеть лицо Питера, кода он поймет, что я для него сделал. Я хотел подарить ему кинжал. Это стало бы мне наградой: увидеть плод нашего тяжелого труда в руках Верховного короля.
Я встал, зажег небольшой светильник рядом с кроватью и пересек комнату, чтобы взять кинжал в руки. Когда я извлек его из ножен, он засеребрился в полумраке. Бринт заточил его на славу, обработав острие и лезвие. Кинжал стал смертельно опасным оружием, прекрасным в своей беспощадности. Но часть его красоты заключалась в простоте линий. Он был не только оружием, но и орудием, и каким-то образом его создал я. Через какое-то время я убрал кинжал в ножны и погасил свет. Я чувствовал себя ничуть не лучше, чем раньше, но лег в постель и стал ждать рассвета.
Я вздохнул, ворочаясь на колченогой кровати. Надо научиться не переживать по поводу неслучившихся бед.
* * *
Я встал рано и удивил Брэка и Байю тем, что пришел их будить. Это была идея Блай, и я с радостью согласился. Признаю, я получил немалое удовольствие, устроив побудку своим мучителям. Сами дети визжали от восторга, защищаясь подушками. Когда они, наконец, встали, мы все задыхались от смеха, и Блай пришлось поторопить их, чтобы мы не опоздали на завтрак.
Бринт ждал меня у двери. Я встал перед ним, сжимая в руке кинжал, с волнением ожидая его дальнейших слов и надеясь, что мои эмоции не отражались на лице настолько очевидно, чтобы предать меня.
- Пойдем поедим, - неприветливо сказал гном, махнув мне рукой. Я понимал: он знает, что я чувствую, поскольку результаты трудов каждого подмастерья проходили тот же экзамен. – После завтрака мастера вызовут тебя.
- Отлично, - пробормотал я, следуя за ним по пятам.
Я поцеловал бабушку в щеку, благодаря за сшитые ножны. Бринт, разгадав смысл этого обмена любезностями, пригрозил мне, что если я попытаюсь таким же способом поблагодарить его за наточку, гном выйдет из себя.
- Я скорее поцелую своего коня, - откликнулся я. – У них хотя бы обычно волосы расчесаны.
- Угу, и этим занимаешься тоже ты, - гном хмыкнул и ткнул в меня пальцем. – Даже не пытайся пробовать.
Я плюхнулся на скамью рядом с Брикитом и надулся. Я не чувствовал себя таким несчастным со второго или третьего дня пребывания здесь. Но тогда мне было только грустно и одиноко, сейчас же – грустно, одиноко и почти тошнило от беспокойства, что мой кинжал могут не принять. Право слово, я даже еще не начинал работать по-настоящему. Я оперся подбородком на ладонь. Лев милосердный, разве это дипломатия? Я предпочитал ситуации, когда мог разбрасываться добродушными оскорблениями или чистить древние угольные печи. Ожидание начала этого совещания и решения своенравных мастеров в какой-то мере выматывало нервы не хуже, чем ожидание битвы, в этом я был совершенно уверен.
- Что-то не так, Задохлик? – Брикит спросил почти с радостью в голосе. Он хлопнул меня по спине, присаживаясь рядом.
Не поднимая головы, я посмотрел на него и налил ему пива.
- Дипломатия, - ответил я, не сдержав гримасы.
Гном слегка толкнул меня.
- А что самое худшее может случиться? Король Нэнси подождет еще годик. Никто не умрет, а ты чуть не расплющил пальцы просто так.
Я не мог дуться, когда Брикит показал мне другую точку зрения. Я рассмеялся и выпрямил спину, у меня появилось мужество, чтобы смотреть в лицо будущему. Я дал гному подзатыльник за оскорбление Питера.
Брикит отсалютовал мне пивной кружкой.
- Ты добился своей цели – подтверждения дружественных отношений между нами – Аслан спаси нас от нас самих. Все достижения сверх этого твои личные.
Его слова навели меня на размышления. Я посмотрел на него внимательнее, чем когда-либо прежде, и подумал о тех изменениях, которым мы подвергли друг друга за эти несколько недель. Я глянул на гнома и понял, что он счастлив, искренне счастлив, возможно, впервые после смерти жены и брата. Именно там и тогда произошло моё самое важное личное достижение как короля и будущего дипломата. Чтобы ни произошло дальше, я не провалил задание.
* * *
Мастера дождались окончания завтрака, прикрикивая на пронырливых учеников, которые не хотели уходить и приступать к работе. Когда дом опустел, мастера опять сели напротив друг друга с Брикитом во главе стола. К счастью, мне не пришлось вставать или делать что-то еще, только сидеть рядом с Брикитом. Как он и говорил, мне было позволено присутствовать тихо и молча, а еще разрешено потеть от страха, но этим права и ограничивались.
С учетом бабушки мастеров было семеро. Только одного я не знал лично, неприветливого (по сравнению с остальными) пожилого мастера, длинная борода которого была частью седа. Он казался мне знакомым, но я не мог вспомнить, кто он. Я только помнил, что видел этого гнома каждый день на завтраке в течение последних трех недель. Присутствовал там и мой мастер, и Беал, отец двух девочек, которых я спас от оборотня.
- Итак, - начал Брикит. - Мы собрались здесь, чтобы решить, достойно ли творение юного ученика представлять кузницы Синей реки. Более того, нам предстоит решить, достойна ли работа одного короля служить другому. – Он дотянулся до кинжала, лежавшего на столе передо мной. – Я помогал ковать это оружие. Я не имею права решать его судьбу.
Я моргнул от удивления, а гном передал клинок своему брату. Бринт принял его и передал своей матери со словами:
- Я помогал точить его. Я не имею права решать его судьбу.
Бабушка передала оружие Бунт:
- Я помогала завершить обработку кинжала. Я не имею права решать его судьбу.
- Я прикрепила рукоять к клинку, - объявила Бунт, рассматривая конечный продукт. - Я не имею права решать его судьбу.
У меня упало сердце. Такими темпами оценивать качество кинжала будет некому.
Мой мастер долго рассматривал оружие, оценивая вес, тестируя его упругость и прочность, воткнув кинжал в стол. Тем самым он заслужил неодобрительное шипение бабушки и Бунт. Мастер продолжил обследование, проигнорировав их недовольство.
- Оружие хорошо сбалансировано и закалено, - в конце концов заявил мастер. – Оно создано не столько для короля, сколько для брата. Я разрешаю этому кинжалу покинуть пределы кузницы, только если оно попадет в руки брата.
Брикит слегка улыбнулся, а я выдохнул.
- Это не подлежит сомнению, - сказал глава кузнецов.
Беал взял в руки кинжал. Гном внимательно осмотрел его, потом меня. Он медленно поднялся и очень эмоционально заговорил:
- Я не помогал создавать этот клинок, хотя, видит Аслан, жалею об этом. Так у меня был бы шанс выразить благодарность рыцарю, спасшему моих дочерей от чудовища. Я не могу быть объективным, и поэтому я не имею права решать судьбу этого оружия.
У меня перехватило горло от сочувствия. Как же трудно ему говорить! Я пожалел, что сам не нашел Беала, но, кажется, у меня не было свободной минуты после убийства оборотня. Беал кивнул мне и сел, отдав кинжал последнему мастеру.
- Ну, мастер Баррет? – поинтересовался Брикит.
Гном с седой бородой мрачно глянул на меня, принимая кинжал. Он извлек кинжал из ножен, нахмурился, фыркнул и в конце концов презрительно заговорил:
- Работа человеческого детеныша. Сойдет для Сына Адама, но не для нашей кузницы.
Я не мог понять, что обиднее: выбраковка моего кинжала или обращение «человеческий детеныш». Это была очевидная попытка оскорбления, но ничуть не похожая на перепалки между Брикитом, Бринтом и мной. Я сидел в ошеломленной тишине, уставившись на Баррета, заметив, что остальные мастера гневно смотрели на него.
Брикит медленно встал:
- Ты, Баррет, не менее пристрастен, чем Беал, но ему хотя бы хватило честности отказаться от принятия решения. Ты здесь для того, чтобы оценить работу, а не его создателя. Тем более, ты здесь не для того, чтобы воевать за наших родственников с Лунных гор. Твой брат способен сам за себя постоять. Так что скажи нам правду, держа Льва за хвост: где огрехи в этом кинжале?
Я понял, что Баррет очень похож на Бисса. Возмущение горняка моим присутствием в кузнице повлияло на его оценку. Я подозревал, что есть более глубинные причины разлада, кроме кинжала. Я очутился в центре внутрисемейной гражданской войны.
Баррет вновь схватил кинжал, вне себя от того, что его загнали в угол.
- Оружие не сбалансировано.
- Я занималась этим, - отрезала Бунт. – В таком случае, это моя ошибка. – Она встала и протянула руку. – Отдай его мне, и я все исправлю. Верховный король Нарнии получит только самый лучший образец моей работы.
Баррет рассердился, очевидно не желая встать столяру поперек дороги. Я не мог его винить. Баррет посмотрел на Бунт так же, как на меня чуть раньше, и отрывисто ответил:
- Острие слишком тонкое. Оно сломается при первом же ударе о кость.
- Повтори это столу, - сказал предыдущий мастер, указывая на полудюймовой глубины отметины, оставленные кинжалом.
- А я сплавлял металлы для этой стали, - добавил Брикит. – Ты пользовался сталью из этой партии на прошлой неделе, Баррет, и не нашел в ней никаких изъянов. Поэтому прошу тебя, объясни, почему этот клинок не может представлять нашу кузницу.
В ответ тишина. Весь гнев Баррета сконцентрировался на мне, короле Нарнии, и я смотрел на гнома с не меньшей свирепостью. Возможно, мне нельзя здесь говорить и двигаться, но ничто не мешает мне защищаться от молчаливого нападения.
- В конце концов, - сказал Брикит, – кинжал будет передан Сыну Адама. Мне приятно слышать, что ты такого высокого мнения о людях и королях, что считаешь это оружие недостаточно хорошим, чтобы быть им подарком. Благодарю тебя, мастер Баррет, думаю, другие мастера присоединятся ко мне.
Если благодарность – это намерение убить, то Баррета она просто переполняла. Но я был слишком раздражен его беспричинной ненавистью, чтобы беспокоиться о чем-либо еще.
- Можешь перевирать мои слова как угодно, глава кузнецов. – Баррет ткнул в меня пальцем. – Этот ест за семейным столом, но у него даже нет имени. Ты называешь его учеником, но он не платил за обучение и не служил тебе. Если эта жалкая попытка выковать оружие удовлетворяет твоим требованиям, то кто я, твой кузен, такой, чтобы спорить?
- Он заплатил кровью, а его служба будет длиться всю жизнь, - ровным голосом ответил Брикит и слабо улыбнулся: - И поскольку он будет приезжать сюда каждый год, столько же будет длиться его ученичество. Он первый назвал нас семьей, и имя этого клана стало и его именем. Открой глаза и увидишь, как жалок взрослый гном, интригующий против мальчика.
Баррет попытался прожечь свою родню взглядом. Бунт очень хотела, чтобы он сказал что-нибудь еще, но он не доставил ей такого удовольствия.
- Я имею право посчитать этот кинжал негодным.
- Ясное дело, - согласился Брикит. – А у Эдмунда и нас есть право услышать, какие ошибки допущены при создании этого оружия, чтобы мы могли их исправить. Итак, - он сел на место и кивнул Бунт, чтобы она тоже заняла свое. – Начинай.
Кузнец молчал. Мы все понимали, что все его аргументы основаны на том, что я не черный гном. Время шло, молчание затянулось. Я знал: мастера готовы потратить на ожидание весь день.
Баррет резко встал. Он сердито оглядел всю компанию и прорычал:
- Тогда убирайся отсюда, Сын Адама! И забери свой нож. Он хорош только для твоих…
- Довольно! – гаркнул Беал, вставая. Он был выше и импозантней. И говорил со спокойной властностью: - Ты не посмеешь оскорблять члена нашей семьи, Баррет. Забери назад свои слова и уходи. Твои дела здесь закончены. Король Эдмунд получает наше разрешение увезти кинжал из кузницы. – Он демонстративно повернулся спиной к кузену, взял кинжал и передал его мне. – Расскажи всему миру, где создано это оружие, Эдмунд из рода Велентов.
Я перегнулся через стол и забрал кинжал из его рук:
- И сделаю это с гордостью, дорогой кузен. _________________ Keep the magic secret.
– Мне нужно выпить.
Брикит усмехнулся, когда я опять сел на скамью, сжимая в потных ладонях кинжал. Кроме меня и главы кузнецов в доме никого не было. Мастера вернулись к своим делам, бабушка ушла на кухню. Брикит налил нам обоим по порции пива и поставил их на стол.
– Это всегда непросто, – успокоил он меня. – Хотя сейчас все прошло спокойнее, чем я ожидал.
– Спокойнее, – повторил я, глотнув пива, и скривился. – Что я такого сделал Баррету?
Он весело хмыкнул.
– Ты родился, парень. Ты же встречал его брата, нашего кузена. Они оба презирают всех, кто не черный гном, они страшно недовольны тем, что ты здесь и что я принял тебя в семью.
Я пристально посмотрел на Брикита поверх кружки.
– Ты усыновил меня, чтобы досадить им?
Он рассмеялся.
– Нет. Нет, не совсем, – пробормотал он, поспешно пригубив пива.
– Ха! – я ткнул его по ребрам. Он рассмеялся, прикрываясь кружкой.
– У нас здесь есть пословица, правдивость которой мои родичи сейчас проверяют на собственной шкуре: льва проще поймать, чем от него избавиться. Баррет поймал зверя более крупного, чем он ожидал, и ему очень повезет, если он выберется из этой переделки с целой шкурой.
Я подумал о Бунт и ее едва сдерживаемом гневе и согласился.
– Итак, – сказал глава кузнецов, оглядев меня с ног до головы. – Я так понимаю, завтра нам надо ждать толпу солдат, присланных Нэнси, чтобы удостовериться, что ты доберешься до дома без синяков и царапин?
– Да, они должны прибыть завтра, но учитывая твое положение здесь, солдат будет немного. Разве ты не рад от меня избавиться?
– Нет, – ответил он. – Я привык к твоему вредоносному присутствию.
– Твое очарование поражает.
– Как и твое, задохлик. – Он хлопнул меня по коленке. – Уноси свой ножик, парень, и иди работай. Это кузница, а не таверна, мы должны зарабатывать на жизнь.
Я усмехнулся, допил пиво одним глотком, потом встал и пошел вслед за Брикитом к выходу. Мы оба вскрикнули от удивления, когда дюжина больших темно-серых существ ввалились в Большой дом и, громко хлопая крыльями, начали выкрикивать имена друг друга. Летучие мыши-курьеры вернулись из Кэр-Паравела.
Когда что-то ударило меня в грудь, я шагнул назад и уперся спиной в стол. Приглядевшись, я обнаружил ухмыляющуюся Султану, вцепившуюся в мою тунику. Она была очень довольна собой. Младшие летучие мыши пристроились у меня на плечах и спине, а Брикит вопил, что они должны приземлиться. Через секунду я получил по лицу большим и тонким крылом, когда очередная мышь устроилась у меня на голове, цепляясь за волосы. Бардак продолжался несколько минут, но вскоре все мыши расселись по комнате и по нам. В воздухе кружилась пыль, поднятая с потолочных балок.
– А вот и мы! – запыхавшись, воскликнула Султана.
– Правда? – я не смог сдержать сарказма.
Она кивнула. Я слышал, как Брикит кипит от негодования при виде курьеров, рассевшихся под потолком. Одна из младших мышей слетела на стол и сунула голову в наши пустые кружки в поисках остатков пива.
– А мое письмо вы доставили? – спросил я, пытаясь прогнать мышь со стола.
В ответ я получил один кивок и одновременный отчет в мельчайших подробностях ото всех участников путешествия. Через пару секунд я уже имел общее представление о путешествии. Я знал, что Питер расстроится. Ну что ж, значит, придется пережить приступ его волнения и в целом отложенной реакции на подвергшегося опасности единственного брата.
– Вы видели Восточное море? – спросил я, прервав описание фруктов, подаваемых на стол Кэр-Паравела.
– Мы все промокли! – счастливо проскрипели курьеры. – Оно соленое! Мы не умеем плавать!
– Расскажите поподробнее. – Почему я не удивляюсь новости, что они полезли в воду?
– Смотри! Видишь? Они правда настоящие! – мышь, сидевшая у меня на голове, продемонстрировала свою добычу. Я уставился на прядь светлых волос. Сначала я ничего не понял, потом ужаснулся.
– Вы вырвали волосы с головы моего брата?! – воскликнул я. – То есть… Никогда больше так не делайте! И что ты собираешься делать с этой прядью? О нет, молчи. Что бы это ни было, это отвратительно.
Крепко сжимая в лапе сувенир, мышь засмеялась. Они все захихикали. Я упер руки в бока, но очень сложно выглядеть строгим или могущественным, когда тебя облепили фруктовые летучие мыши.
– И почему вы не сказали, что вы не из семьи, которую Филлип просил помочь мне?
Совершенно не испугавшись моего гнева, они озадаченно переглянулись (все, кроме одной, залезшей почти целиком в кружку Брикита), и Султана ответила:
– А ты не спрашивал.
Я вздохнул. Я бы почесал голову, но там уже сидел мышь.
– Ну, ваши родные очень беспокоятся. Вам нужно немедленно отправляться домой. Спасибо, что доставили письмо, но в следующий раз обязательно скажите, можно или нет вам улетать из дома. Договорились?
Они закивали, обрадовавшись разговорам о следующем разе.
– И никогда больше не выдергивайте волосы.
– Мфф, – пробормотала моя разочарованная шляпа и отцепилась от меня.
– Давайте, – я подхватил пьянчужку и вышел на улицу. – По домам! Все!
Мыши захихикали и, прощаясь на ходу, улетели. Ну, за исключением того самца, что я держал на руках. Я опознал его наглую ухмылку. У меня было искушение подбросить его в воздух, но, учитывая последние события, он был слишком пьян, чтобы лететь, и просто шлепнулся бы обратно на землю.
– С этой привычкой надо завязывать, сэр, – сказал я и опустил его на скамейку рядом с Большим домом. – Надеюсь, вас здесь не будет, когда я вернусь. – Мышь закатил глаза, расправил крылья, чтобы поймать лучи утреннего солнца, и немедленно уснул. Я вздохнул и посмотрел на Брикита, вышедшего из дома с курьером – настоящим курьером – сидевшим на его руке.
– Ну, спросить никогда не помешает, – произнес гном, и первый раз в жизни я увидел, как пожимает плечами летучая мышь. Тогда я вспомнил, что Брикит тоже писал моим родным, и мне сразу стало интересно, о чем он говорит. Через секунду, словно по какому-то сигналу, все летучие мыши вылетели из Большого дома – черные пятна на голубом фоне. Брикит подбросил того, что сидел на его руке, и крикнул вслед:
– Да встанет Аслан между вами и злом!
– Что не помешает узнать? – спросил я, пристально разглядывая гнома.
Тот самодовольно искоса глянул на меня:
– Ответ на вопрос, – это было все, что он ответил мне. – Ступай, задохлик.
* * *
В тот вечер мы праздновали с музыкой, вкусной едой и напитками. Бабушка говорила, что гномы всегда чтят ученика, чью работу приняли мастера, но Бринт возразил: они просто рады от меня отделаться. Я подозревал, что правда была где-то посередине, по крайней мере, в том, что касалось учеников. Ужин был организован хуже и был более шумным, чем обычно. На стол подавали больше блюд, чем я видел раньше, и в кои-то веки мясо было жареное, а не тушеное. Стол был заставлен выпечкой и блюдами из рыбы, большими круглыми буханками хлеба и пирогами с тмином и орехами и прочими кулинарными изысками. Было даже вино – или напиток, который гномы таковым называют. Оно было прозрачное почти как вода и на вкус напоминало репу. Впервые я захотел пить местное пиво. Я исхитрился перевернуть свой кубок и после уборки быстро переключился на зернистое пиво, оно не такое поганое, как вино.
Борт ворчливо заметил, что это торжество, возможно, несколько более роскошное, чем обычно, за что получил подносом по голове от одной из дочерей клана с комментарием, что я их король, а не просто гость. Все, кроме самого непреклонного черного гнома (в данном случае, Баррета: он ушел, как только поел) наслаждались происходящим. Даже ученики перестали шептаться по углам и принялись развлекаться. Я поблагодарил каждого мастера в отдельности и нашел возможность поздороваться с дочерьми Беала – Бесс и Беллилой. Обе смущенно покраснели и сделали книксен. Я похвалил отвагу старшей, отогнавшей вервольфа вилами, потом поспешно сказал несколько добрых слов младшей за своевременный крик, поднявший всю кузницу. Беал слушал с молчаливой гордостью, на его лице были отчетливо написаны благодарность и удовольствие.
Я покинул их, чтобы поприветствовать Бунт, и остро ощутил сожаление о скором отъезде. Я понял, что не знаю половину этих гномов так хорошо, как хотелось бы. Думаю, если бы я уже не договорился о возвращении на следующий год, то все равно нашел бы повод приехать. Я вспомнил сон об Аслане и внезапно очень обрадовался, что остался здесь. Если бы я передумал, то не создал бы кинжал, и не получил бы таких союзников в лице мастеров, и не сделал бы Брикита счастливым, и не научился бы дипломатии.
Один из учеников начал декламировать семейное генеалогическое древо – все замолчали, прислушиваясь в ожидании ошибок. Сейчас я слушал внимательнее, удивляясь, как они не путаются в таком количестве имен и родственных связей. Я думал, нет ничего хуже заучивания имен всех нарнийских правителей! А монархов за последнюю тысячу лет было гораздо меньше, чем черных гномов. Когда ученик – довольно молодой, у него даже не было бороды – пропустил кого-то, по комнате прокатилась волна добродушного смеха, пока все придирались к этой ошибке. Я смеялся вместе со всеми и выпил за здоровье рассказчика. Потом кто-то достал лютню и начал играть. Гномы, которые не были поглощены едой, принялись подпевать – громко, сипло и редко попадая в ноты. Поскольку я не знал слов, то ел и позволил себя развлекать.
Дочери клана собрались вместе и спели что-то про весну, Брэк забрался на скамью и исполнил шутку про белку, которая зарывала желуди в землю и очень злилась, обнаруживая на их месте золото. Были и другие исполнители. Слова и мелодии были простые, но большинство из них я раньше не слышал. Я подумал, как бы Люси понравилась эта самодеятельность, когда Брикит плюхнулся на скамью рядом со мной и сказал:
– Спой что-нибудь, Эдмунд из клана Велента!
– Что? – я моргнул от удивления, не ожидая такого поворота событий.
Брикит ухмыльнулся, осознав, что удивил меня такой просьбой.
– Песню! Ты же несомненно умеешь! Асланом клянусь, ты не можешь быть хуже собственного брата!
А он дело говорит. Бринт поет как медведь. Нет, хуже. Я задумался, но, блин, именно в тот момент в голове не было ни одной дельной мысли. Все больше и больше гномов услышали слова главы кузнецов и поддержали его. Я медленно встал (потому что наш учитель пения, дриада, настаивала, что петь нужно исключительно стоя), автоматически сцепил руки перед собой на уровне талии. Я пытался придумать, что петь, хоть что-нибудь. Разговоры стихли, все замерли в ожидании.
– М-м-м…
Я оказался на грани краха. Стараясь мне помочь, гном с лютней взял несколько аккордов. По счастливой случайности один из них напомнил мне о песне. Мне на ум пришла одна из баллад, которую я слышал перед отъездом из Кэр-Паравела, и я с радостью ухватился за эту возможность. Баллада была старинная, собственно, это было стихотворение, положенное на музыку в стиле, который был популярен в четверном веке. Этот стиль острословы прозвали «торопимся и ждем». Он очень экспрессивный, каждый куплет поется неспешно, а хор подпевает быстрее и мелодичнее. Я глубоко вдохнул, благодаря все на свете за хороший голос и неспособность забыть слова песни, услышанной хотя бы раз, и начал:
Не прошу у тебя я прощальный обряд,
Я прошу лишь удачи в дороге,
Дни, что чарами был я твоими объят,
Да прославят бессмертные боги.
Злое время бежит и не знает преград,
Я в пути обрету свою долю.
Мне не нужен твой нежный прощальный обряд,
Дай мне львиную храбрость и волю.
Я неожиданно осознал, что пою балладу о любви. Аслан милосердный, как меня угораздило выбрать нечто, настолько не соответствующее обстановке? Гном с лютней некоторое время аккомпанировал, но мало-помалу перестал и только слушал. Теперь я точно не мог остановиться, поэтому я задавил мрачные предчувствия и позволил песне заполнить тишину, молясь, чтобы голос не сорвался.
Из сокровищ Земли нет прекрасней тебя,
Но с тобой я не властен остаться.
Золотое кольцо оставляя любя,
Я не стану с тобою прощаться.
Злое время бежит и не знает преград,
Но мечте мы вверим свою долю.
Поцелуем скрепи свой прощальный обряд,
Дай мне львиную храбрость и волю.
Я тянул последнюю ноту, затихая, как меня учили. Я расслабил руки в полной тишине. Никто не шевельнулся. Я чуть ли не физически ощущал на себе взгляды окружающих. Я внезапно смутился, удивляясь их реакции. Неужели я их оскорбил? Я посмотрел на Брикита. Он прижал ладонь ко рту, закрыв глаза, и казался подавленным. Я с ужасом и печалью понял, что он безуспешно борется со слезами. Я глянул на других гномов и понял, что Брикит не единственный.
Что я натворил? Что я сказал? Я поискал в толпе бабушку, но она уткнулась в плечо Блая. Никто по-прежнему не шевелился – я почувствовал, как в груди нарастает паника и испуг. Я огляделся, страстно желая, чтобы хоть кто-нибудь что-нибудь сказал.
– Простите, – в конце концов выдавил я, не сумев вытерпеть боль, которую нечаянно причинил. – Простите, – прошептал я, перелез через скамью и выбежал из комнаты. _________________ Keep the magic secret.
Часовой пояс: GMT + 6 На страницу Пред.1, 2, 3След.
Страница 2 из 3
Вы не можете начинать темы Вы не можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
Template->make_filename(): Error - file quick_reply.tpl does not exist
FAQ
Поиск
Группы
Профиль
Вход
