Добавлено: Чт Май 22, 2014 12:41 am Заголовок сообщения:
Cокол писал(а):
Статья, которая показана выше, часом, не вот ЭТОТ ли материал?
Нет, Сокол. Эта статья из NarniaFans, автор Paul Martin, перевод мой. _________________ Справедливость возродится – стоит Аслану явиться.
Он издаст рычание – победит отчаяние.
Он оскалит зубы – зима пойдёт на убыль.
Гривой он тряхнет – нам весну вернёт.
Зарегистрирован: Nov 30, 2005 Сообщения: 13944 Откуда: Москва.
Добавлено: Чт Май 22, 2014 1:05 am Заголовок сообщения:
Тигр писал(а):
Cокол писал(а):
Статья, которая показана выше, часом, не вот ЭТОТ ли материал?
Нет, Сокол. Эта статья из NarniaFans, автор Paul Martin, перевод мой.
Ага. Ну, теперь всё ясно. Уважаемый Пол Мартин (который, если Вы не в курсе, руководит сайтом NarniaFans) не сам является автором статьи, а просто сделал перепост ровно в того материала, который я показал выше. В конце материала Пол Мартин дал ссылку, которая выглядит как -via. Но, если на неё нажать, попадёте, аккурат, на первоисточник. _________________ ДЕЛАЙ ЧТО ДОЛЖЕН И БУДЬ ЧТО БУДЕТ
"...благородная смерть - это сокровище, и каждый достаточно богат, чтобы купить его".
К.С. Льюис, "Последняя Битва".
Зарегистрирован: Oct 05, 2008 Сообщения: 991 Откуда: Минск
Добавлено: Сб Июн 28, 2014 1:59 am Заголовок сообщения:
На сайте The Lion's Call опубликована статья Eriathwen под названием "7 интересных фактов о К.С. Льюисе".
Не скажу, что все эти факты из разряда "публикуется впервые". Некоторые из них уже давно известны почитателям творчества Мастера. Но возможно, кто-то познакомится с ними и впервые.
Семь интересных фактов о К.С. Льюисе
К.С. Льюис - один из самых известных христианских апологетов XX столетия и автор более чем 30 произведений, среди которых и наши любимые "Хроники Нарнии". Возможно, вы уже знаете о нём кое-что, но вот несколько фактов, которые могут быть вам и неизвестны:
К.С. Льюис посещал кинотеатры и однажды посмотрел фильм "Кинг Конг" (1933). В письме к Артуру Гривзу он пишет: "Ты удивишься, но я снова был в кино! Но не беспокойся, это не войдёт в привычку." Позже, вспоминая сам фильм, Льюис сказал своему другу-писателю: "Мне кажется, отдельные моменты "Кинг Конга" (особенно когда люди пытаются защититься после того, как он разрушил ворота) великолепны. А вот районы Нью-Йорка выглядят отталкивающе."[1]
Когда К.С. Льюису было 4 года, его собаку по кличке Джекси сбило машиной. Вскоре после этого Клайв заявил, что отныне будет носить имя Джекси и не собирается отзываться ни на какое другое. Позже он согласился на вариант "Джекс", которые тренсформировался в "Джек" - имя, под которым он был известен в семье и среди друзей до конца своей жизни. [3]
Льюис сильно противился попыткам экранизации своих произведений. Причина была в уровне тогдашних кинотехнологий. Писатель был уверен, что герои-животные, наделённые человеческими качествами, "будучи перенесены с книги на экран, всегда превращаются либо в профанацию, либо в кошмар". Это было сказано в 50-е годы, когда ещё не было спецэффектов, которые требовались для создания полноценной экранизации "Хроник". [4]
К. С. Льюис скончался 22 ноября 1963 года, не дожив недели до своего 65-летия. В этот же день был убит Кеннеди. [5]
Льюис всегда старался помочь людям. Значительную часть своих доходов он раздавал нуждающимся. Христианские произведения не принесли ему богатства, сообщает Майкл Модлин, редактор издательства HarperOne. "Его книги сделали его бедняком", - говорит Модлин. - "Он получал все деньги, но не оставлял этих гонораров у себя". Как свидетельствует Модлин, Льюис дал обещание жертвовать все деньги, полученные им за книги на христианскую тематику. Гонорары за авторскую деятельность облагались большими налогами, и Льюис прилагал немалые усилия, чтобы их оплатить, ведь сами гонорары бывали уже розданы. [6]
Льюис так и не научился печатать на машинке, сохранив верность перу. Одной из причин могла быть физическая особенность: на больших пальцах отсутствовало по одному суставу, что мешало ему нормально работать на пишущей машинке. Но не только это удерживало писателя от печатания своих работ. "Механический стиль печатания", - был уверен Льюис, - "мешает творческому процессу, так как беспрерывный стук клавиш притупляет вкус писателя к мелодии и ритму английского языка". [7]
Ivan, спасибо за перевод! С интересом прочитала. _________________ Справедливость возродится – стоит Аслану явиться.
Он издаст рычание – победит отчаяние.
Он оскалит зубы – зима пойдёт на убыль.
Гривой он тряхнет – нам весну вернёт.
Статья о богословских и философских взглядах К.С. Льюиса, написанная Норманом Гайслером для его «Энциклопедии христианской апологетики» (СПб., 2004, стр. 533-540). Перевод с английского В.Н.Гаврилова. Отсканировано и распознано с вышеуказанной книги. Текст воспроизводится как есть, вырезаны только отсылки к другим статьям энциклопедии.
ЛЬЮИС, К. С. (LEWIS, C. S.)
Благодаря тому, что многие из его произведений имели популярную форму, такую как радиобеседы или сказки для детей, Клайв Стейплз Льюис (1898–1963) может быть назван самым известным в двадцатом столетии христианским теистом и апологетом. Профессор Оксфордского университета и бывший атеист, он умел выразить проникновенные истины так просто, что нашел путь к сердцам миллионов людей. Льюис говорил, что не считает себя философом или богословом, однако благодаря глубокому пониманию важнейших основ теизма он стал выдающимся апологетом и популяризатором.
Сущность и существование Бога. Льюис разделял представления Августина, Ансельма и Фомы Аквинского о Боге как вечном, необходимом, трансцендентном, нравственно совершенном и личностном Существе. Бог трансцендентен пространству и времени: «Почти наверняка можно сказать, что Бог не погружен во Время. Его жизнь не состоит из моментов, следующих друг за другом. [...] Половина одиннадцатого – как и любой другой момент от начала мироздания – всегда является для Него вечным Настоящим». Иными словами, «Он располагает всей вечностью, чтобы прислушиваться к молитве, вознесенной пилотом падающего самолета за долю секунды до взрыва» (Lewis, Mere Christianity, 146).
Однако Бог также имманентен творению (присутствует и действует в нем). Льюис пишет: «Стремиться узреть Бога или Небеса, исследуя космос, – все равно что читать или смотреть в театре все пьесы Шекспира в надежде найти в них Шекспира в качестве одного из персонажей или Стратфорд в качестве одного из мест действия. В каком-то смысле Шекспир присутствует в каждом мгновении каждой своей пьесы. Но он никогда не присутствует в них таким же образом, как присутствуют Фальстаф или леди Макбет. Он также не рассеян по всей пьесе словно газ» (Lewis, Christian Reflections, 167-68).
Космологическое доказательство. Хотя Льюис признавал теистическую форму эволюции (см. ниже), он верил в творение «из ничего». Ибо «то, что Бог создает, не есть Бог; точно так же, как то, что делает человек, не есть человек» (Lewis, God in the Dock, 138). Льюис объясняет, что материя не может быть совечной Богу:
Энтропия самой своей сущностью убеждает нас, что это правило, хотя может быть всеобщим в Природе, как мы ее знаем, не может быть всеобщим абсолютно. Когда говорят: «Шалтай-Болтай свалился», вы сразу понимаете, что это еще не вся история. Услышанный вами отрывок подразумевает как последующую главу, в которой Шалтай-Болтай долетит до земли, так и главу предыдущую, в которой он еще сидел на стене. Природа, в которой от энтропии «останавливается движение», не может составлять всю историю. Часы не могут остановиться, если не были сначала заведены» [Lewis, Miracles, 157].
Материя есть продукт космического Разума. «Но признать существование космического разума такого рода – значит признать существование Бога вне Природы, Бога трансцендентного и сверхъестественного» (ibid., 30). Вселенная есть материя. Материя не может порождать разум; только разум может порождать материю. Мироздание не было сотворено из какой-то предсуществовавшей материи или субстанции. Оно было сотворено «из ничего». Бог сотворил этот мир свободно: «Свобода Бога состоит в том факте, что никакая причина, отличная от Него, не обуславливает Его действия, и что никакие внешние обстоятельства им не препятствуют – что Его собственная благость есть тот корень, из которого они все произрастают, и Его всемогущество есть тот воздух, в котором они расцветают» (Lewis, Problem of Pain, 23).
Бог сотворил мир не потому, что должен был это сделать; Он сотворил мир потому, что хотел этого. Существование Вселенной целиком обусловлено благой волей ее Творца.
Нравственное доказательство. Льюис начинает «Просто христианство» с той посылки, что объективный нравственный закон, существование которого подразумевается даже в самых обыденных наших ссорах, указывает на существование нравственного Законодателя. Существует «нечто, руководящее Вселенной и проявляющееся во мне в виде закона, который побуждает меня творить добро и испытывать угрызения совести за содеянное мною зло. Думаю, нам следует предположить, что эта сила скорее подобна разуму, чем чему-нибудь иному, потому что в конечном счете единственное, что мы знаем помимо разума, – это материя. Но едва ли можно вообразить себе кусок материи, дающий указания» (Lewis, Mere Christianity, 34).
Доказательство Льюиса можно вкратце сформулировать так:
1) Должен существовать объективный и всеобщий нравственный закон, иначе никакие этические суждения не имели бы смысла. Ничто нельзя было бы называть злым или нечестным делом, и не было бы никаких причин выполнять обещания или договоренности (Lewis, God in the Dock, chap. 1).
2) Этот нравственный закон не возникает внутри нас. По сути дела, мы им связаны.
3) Источник этого закона больше похож на разум, чем на материю, и не может быть составной частью мироздания – не в большей мере, чем архитектор является частью спроектированного им здания.
4) Следовательно, существует нравственный Законодатель, Который есть высший источник и эталон для способности различать добро и зло (ibid., chap. 7).
Сущность человека. Что бы ни утверждала наука о возникновении человеческого тела, этот процесс имел божественный источник и был завершен Богом через сотворение рациональной человеческой души.
Человеческие существа рациональны. Льюис ничуть не обиделся бы на определение «рационалист». Он неоднократно прославляет рациональность человека. Он пишет: «Я не мог бы объять мироздание, если бы не мог доверять своему разуму. Если бы мы не могли доверять умозаключениям, мы не могли бы ничего знать, кроме того, что существуем» (Lewis, God in the Dock, 277). «Сердце никогда не заменит голову; напротив, оно может и должно ей подчиняться» (Lewis, The Abolition of Man, 30).
Должно также существовать высшее объяснение, обоснование причин. «Нельзя вечно “отделываться” все новыми и новыми объяснениями; вы обнаружите, что “отделались” от всех объяснений». Более того, «нельзя вечно “смотреть сквозь” вещи». Соответственно, «бесполезно пытаться посмотреть сквозь первичные принципы. Если “посмотреть сквозь” вы можете через все, значит, прозрачно все». Но «“посмотреть сквозь” все вещи – то же самое, что ничего не видеть» (ibid., 91).
Льюис был убежден, что рациональное мышление неопровержимо. Он указывал, что «во всякой аргументации против состоятельности мышления делается молчаливое и незаконное исключение относительно тех самых мыслей, которые в данный момент высказываются». Поэтому «состоятельность мышления есть та ось, вокруг которой все остальное должно выстраиваться настолько, насколько сможет» (Lewis, Miracles, 23).
Человеческие существа нравственны. Этот акцент на рациональности человека не отрицает его эмоций. Тех, кто ставит рассудок выше сердца, Льюис считает «людьми без грудной клетки» (Lewis, Abolition of Man, 34). «Голова управляет желудком через грудную клетку – вместилище эмоций, которые упорядоченный навык преобразует в стабильные чувства». Без этого промежуточного элемента «человек оказывается неполноценным: ибо в силу своего разума он – чистый дух, а в силу своего голода – просто животное» (ibid., 34). Кроме нравственной природы человека, существует достижимый нравственный идеал. Льюис согласился бы с утверждением, что главная ценность обучения состоит в обучении главным ценностям. Образование выполняет свое основное назначение, когда учит выносить этические ценностные суждения, помогающие нравственно совершенствоваться. Без воспитания чувств разум бессилен против животного внутри (ibid., 33,34). Так, отмечает Льюис, лучше играть в карты с философским нигилистом, который воспитан как джентльмен, чем со специалистом по этике, который вырос среди карточных шулеров (ibid., 34). Только благодаря тому, что мы находимся под властью Божиего закона, можем мы говорить о том, что властвуем собою (ibid., 86).
Секулярный гуманизм, в своей простоте, которая хуже воровства, удаляет у человека орган нравственности и все же требует выполнения нравственной функции. «Мы создаем человека без грудной клетки и ждем, что он будет добрым и смелым. Мы насмехаемся над честью и поражаемся, обнаруживая предателей в наших рядах» (ibid., 35).
Творческие способности людей. Примечательно, что Льюис также говорит об эстетическом аспекте творчества человека. Дороти Сэйерс в статье «За христианскую эстетику» (Toward a Christian Aesthetic) называет представление об искусстве как творчестве важнейшим вкладом христианства в эстетику (Sayers, 6). Художник или писатель – это не Творец, но это вторичный творец. Творческое самовыражение – это отражение внутренних чувств художника, точно так же, как Невидимый Бог дал Свое видимое отражение через явление Своего Сына во плоти. Льюис и другие христиане из его кружка в Оксфордском университете, именуемые «Инклинги», написали множество литературных произведений. Перу самого Льюиса принадлежат:
семь книг в жанре фэнтэзи, объединенные в серию «Хроники Нарнии» (Narnia Chronicles) – «Лев, колдунья и платяной шкаф», «Принц Каспиан», «Плавание “Утреннего путника”», «Племянник чародея», «Конь и его мальчик», «Серебряное кресло» и «Последняя Битва» (The Lion, the Witch, and the Wardrobe; Prince Caspian; The Voyage of the Dawn Treader; The Magician’s Nephew; The Horse and His Boy; The Silver Chair; The Last Battle);
«космическая» трилогия, в которой исследуется сущность Божией битвы с личностным и общественным злом в рамках трех взаимосвязанных научно-фантастических сюжетов: «За пределы Безмолвной планеты», «Переландра» и «Мерзейшая мощь» (Out of the Silent Planet; Perelandra; That Hideous Strength);
«Письма Баламута» и «Расторжение брака» (Screwtape Letters; The Great Divorce), обманчиво шутливые произведения, выявляющие психологические мотивы искушения и восстания против Бога;
тексты серии радиобесед на «Би-Би-Си», на основе которых создано классическое произведение апологетики «Просто христианство» (Mere Christianity), а также более глубокие работы по апологетике и философии, в том числе «Бог на скамье подсудимых», «Исследования по литературе Средневековья и Ренессанса», «Человек отменяется» и «Проблема боли» (God in the Dock; Studies in Medieval and Renaissance Literature; The Abolition of Man; The Problem of Pain);
интеллектуальная и духовная автобиография «Нежданное счастье» (Surprised by Joy);
волнующий рассказ о своем кризисе веры после смерти жены – «Рассматривая горе» (А Grief Observed);
ряд критических литературных статей и исследований;
обширная личная переписка, образцы которой опубликованы в сборнике «Письма к американской леди» (Letters to an American Lady).
Человеческие существа бессмертны. Льюис также говорит о вечной ценности человека. Это утверждение вытекает из веры в то, что каждый человек создан по образу Божиему. Утверждать гуманизм, отрицая высшие нравственные ценности, – значит вообще не признавать за человеком никакой реальной ценности. Секулярные гуманисты, считает Льюис, отменяют, а не утверждают гуманизм (см. «Человек отменяется» и аллегорическое изложение тех же идей в романе «Мерзейшая мощь»). Отрицая сущность человека, его бессмертие, его нравственную природу и подобие Богу, они отрицают личность и уничтожают основу для высшего уважения к человеческому достоинству (Lewis, The Abolition of Man, 76, 77).
Ирония этого парадокса, таким образом, состоит в том, что секулярные гуманисты, возводя человека на престол божества, лишают его гуманного отношения вместе с соответствующим правом на уважение. И напротив, христианство, утверждая, что основа для высших ценностей происходит от трансцендентного Бога, сохраняет и основу для человеческого достоинства.
Итак, секулярные гуманисты дегуманизируют то, что стремятся обожествить. Только христианская позиция обеспечивает истинную гуманность. Ибо, указывает Льюис, «либо человек есть рациональный дух, обязанный вовеки подчиняться абсолютным ценностям Дао [нравственного закона], либо мы – лишь часть природы, ждущая, пока ее сомнут и вылепят заново» (ibid., 84). Единственной гарантией от тирании и рабства является утверждение высшего достоинства бессмертной человеческой личности в контексте абсолютного нравственного закона. Ведь «процесс, который, если его не контролировать, отменит Человека, идет среди коммунистов и демократов ничуть не медленней, чем среди фашистов» (ibid., 85). Только при абсолютном нравственном законе существует та конкретная реальность, в которой возможна подлинная человечность (ibid., 86).
У людей есть человеческое достоинство. Из рациональности человека и его нравственной ответственности проистекает человеческое достоинство. Для этой добродетели есть твердая основа в бессмертной сущности подобного Богу человека: у него есть умственные, нравственные и волевые способности. Именно поэтому человека надлежит наказывать за злые дела. Человек знает должное и заслуживает кары за беззаконие (Lewis, God in the Dock, 292). Наказание – это комплимент человеческому достоинству.
Цитируя Мартина Бубера, Льюис призывает ученых не рассматривать личность человека как «оно», а перейти к гуманному «ты» (Lewis, The Abolition of Man, 90). Ни одного человека мы не должны уступить науке в качестве просто объекта для контроля. Это, говорит Льюис, «“сделка мага” [...] когда человек отдает Природе объект за объектом и, наконец, самого себя в обмен на власть» (ibid., 87). Когда науке удается захватить контроль, она преследует те же цели, что и магия, хотя ее средства отличаются (ibid., 89). Льюис напоминает нам, что даже отец современной науки Фрэнсис Бэкон (Bacon) осуждал тех, кто превращает научное знание в самоцель, не считая его просто средством (ibid., 88). Льюис призывает ученых к покаянию: «Возрожденная наука, которую я имею в виду, не станет даже с минералами и растениями делать то, что современная наука угрожает сделать с самим человеком» (ibid., 89, 90).
Льюис упрекает секулярных гуманистов за хвастовство научными достижениями. «Что касается той власти над силами природы, которую демонстрируют авиация или радио, то человек в такой же мере является покоренным и пострадавшим, как и покорителем, ведь он становится мишенью и для бомбардировок, и для радиопропаганды» (ibid., 68). То, что мы называем властью над природой, оборачивается властью одних людей над другими (ibid., 69). «Каждый новый шаг в покорении природы оказывается новым шагом в порабощении человека. Каждое его достижение делает его не только сильнее, но и слабее» (ibid., 71).
Если те, кто стоит у власти, не подчиняются объективному нравственному закону, приобретенное могущество будет направлено только на порабощение рода человеческого, а не на его благо. Льюис говорит: «Я сильно сомневаюсь, сможет ли история привести нам хоть один пример человека, который, отступив от традиционной морали и приобретя власть, употребил эту власть во благо» (ibid., 75). Высшая ирония состоит в том, что люди, когда отступают от нравственного закона (который Льюис называет «Дао», это китайское слово, означающее «путь»), перестают быть людьми и становятся вещью. «Величайшие завоевания человечества обернулись отменой Человека» (ibid., 77).
Представления Льюиса о карательной функции правосудия оценивались современными ему секулярными гуманистами так тенденциозно, что ни одно академическое издание не публиковало его произведений на эту тему. Его категорические высказывания впервые были опубликованы в одном австралийском журнале, а позднее включены в текст «Бог на скамье подсудимых». В той статье Льюис критиковал реформаторские взгляды секулярных гуманистов на правосудие. Он доказывал, что подвергать человека непрошеному, принудительному нравственному лечению – это тирания. Позиция реформаторов представляет собой «иллюзорный гуманизм», который камуфлирует свою жестокость с помощью той ложной посылки, будто бы преступление есть вопрос патологии, а не морали. По сути дела, с позиций реформаторов человек дегуманизируется, расценивается как пациент, объект лечения, а не как личность. Льюис настаивает, что «лечение» против воли переводит человека в категорию тех, кто не может решать сам за себя и никогда не сможет. А наказание, даже суровое, но назначенное человеку в качестве рационально мыслящего существа, расценивает его как носителя образа Божиего (Lewis, God in the Dock, 292).
Льюис остро осознавал опасность замены объективного нравственного закона Божиего субъективными политическими законами. История учит, что от диктаторов, вышедших за пределы нравственного закона, ничего хорошего ждать не приходится. Когда неограниченная политическая власть сосредотачивается в руках одного человека, потенциальные возможности для зла огромны. Эта мысль прослеживается также в социальном подтексте аллегорического романа «Мерзейшая мощь».
Чудеса. Натуралисты заявляют, что Природа – «это наше все». Так что, если натурализм верен, все происходящее в природе должно иметь объяснение в рамках всеобщей системы естественных законов. Но человеческий (логический) разум, который сами натуралисты признают и применяют, не может быть объяснен строго через неразумные естественные причины. Более того, «господин натуралист не вправе осуждать мысли других людей на том основании, что причины их иррациональны, и продолжать доверять своим собственным мыслям, причины которых (если натурализм верен) точно так же иррациональны» (Lewis, Miracles, 22). Более того, доказывает Льюис, коль скоро натурализм верен, нет никаких оснований для того, чтобы натуралист оценивал мысли сумасшедшего или наркомана ниже, чем свои собственные. Это внутреннее противоречие натурализма.
Существует нечто большее, чем природа; существует разум, который нельзя свести к материи. И существуют ценности (что должно быть), которые нельзя свести к природе (что есть). По сути дела, над природой существует абсолютный нравственный Разум, который дает нравственный закон.
Зло. Согласно Льюису, зло отнюдь не является вечным, как утверждает дуализм.
Эти две Силы, добро, и зло, не объясняют существование друг друга. Ни то, ни другое [...] не может претендовать на то, чтобы быть Высшим Началом. Первичней любого из них оказывается тот неустранимый факт, что они существуют совместно. Ни одно из них не выбирало это сосуществование. Каждое из них, следовательно, обусловлено – волей-неволей обретает свое существование лишь в ситуации, и либо сама эта ситуация, либо какая-то неизвестная сила, порождающая эту ситуацию, и есть, в действительности, Высшее Начало. Дуализм еще не достиг основ бытия. Вы не сможете считать две обусловленные, взаимно независимые сущности самообоснованным и самодостаточным, всеобъемлющим Абсолютом (Lewis, God in the Dock, 22).
Зло возникает вследствие свободы воли. Отсюда не следует, что быть свободным – это зло. В своей свободе мы больше всего подобны Богу и приобщаемся к вечной реальности (ibid., 129). Христиане соглашаются с дуалистами в том, что мироздание находится в состоянии войны. Но христиане не считают, что это война между двумя независимыми силами. Скорее это мятеж, и мы живем на территории, захваченной бунтовщиками (Lewis, Mere Christianity, 51). Этот мятеж поначалу не был ориентирован на злодеяния. «Злодейство, если его проанализировать, оказывается стремлением к некоему благу, но ложным путем» (ibid., 49).
Льюис, как и Августин, и Фома Аквинский, считал, что зло существует не само по себе, а в качестве искажения добра. «Благо существует, так сказать, само по себе; а зло есть только испорченное благо. И сначала должно существовать что-то доброе, прежде чем оно сможет испортиться» (ibid., 49). Даже диавол – это падший ангел. Итак, «зло – это паразит, а не самостоятельная сущность» (ibid., 50).
Бог не допускает зла без благих целей. Даже чисто физическое зло имеет нравственное назначение. Ибо «Бог шепчет нам через наше наслаждение, говорит с нами через нашу совесть, но кричит нам через нашу боль – это его мегафон, чтобы разбудить глухой мир» (Lewis, Problem of Pain, 81).
Человеческие существа. Итак, люди – это свободные, рациональные и нравственные существа с бессмертной душой. Но каждый находится в своем теле в материальном мире вместе с другими телами. Льюис пишет: «У создания без окружающей среды не было бы выбора, какое принять решение, – таким образом, свобода, как и самосознание (если, конечно, это не одно и то же), снова требует существования, кроме самой личности, чего-то иного, отличающегося от нее» (ibid., 17).
Среда, в которую помещен человек, именуется природой. Но бытие человека есть нечто большее, нежели естественные процессы. Человек мыслит рационально, а «ни одна мысль не является состоятельной, если может быть полностью объяснена как следствие иррациональных причин». Всякое мировоззрение, рассматривающее человеческий разум как следствие иррациональных причин, неприемлемо. Такие воззрения «были бы доказательством того, что таких вещей, как доказательства, не существует, а это бессмыслица» (Lewis, Miracles, 21).
Человек – существо одновременно рациональное и нравственное. Без этой нравственной составляющей не было бы подлинного человека, так что те, кто готов отменить нравственный закон, по ходу дела отменяет человека (Lewis, Abolition of Маn, 77):
Либо человек есть рациональный дух, обязанный вовеки подчиняться абсолютным ценностям Дао, либо мы – лишь часть природы, ждущая, пока ее сомнут и вылепят заново, к вящему удовольствию мастеров, которые должны, согласно такой гипотезе, не иметь иных мотивов, кроме собственных «естественных» импульсов. Только Дао обеспечивает общечеловеческий закон поведения, который будет равным образом действителен и для правителей, и для управляемых. Догматическая вера в объективные ценности совершенно необходима для самой идеи власти, которая не есть тирания, и подчинения, которое не есть рабство (ibid., 84-85).
Этика. Нравственное человеческое существо обязано жить согласно абсолютному нравственному закону, который превосходит человеческий закон. Именно его имели в виду составители Декларации независимости, когда писали о «законах Природы и Божией сущности и “определенных неотчуждаемых правах” людей, которыми их “Творец наделил их”. Как нравственные создания, сотворенные по образу Божиему, мы имеем определенные абсолютные обязанности перед другими людьми».
Этот объективный нравственный закон является предписывающим, а не описывающим. Он устанавливает принципы, по которым мы обязаны жить, а не просто описывает, как мы живем. И это не социальное соглашение, ведь иногда он осуждает общество. Не является он и стадным инстинктом, ибо мы иногда поступаем согласно нашему чувству долга и вопреки инстинкту самосохранения (Lewis, Mere Christianity, 22). Наше знание и понимание может прогрессировать, но сам нравственный закон не меняется (Lewis, Abolition of Man, 58, 59).
История и цель. Жизнь есть пробный камень для вечности. На протяжении жизни каждое рациональное создание принимает свое прижизненное решение. Все играют в эту игру, а «коль скоро в игру играют, в ней должна быть возможность и проиграть». Разумеется, добавляет Льюис, «я заплатил бы любую цену за возможность искренне сказать: “спасены будут все”. Но мой разум возражает: “по своей воле или вопреки ей?” Если я отвечу: “вопреки их воле”, я сразу увижу противоречие; разве может высший сознательный акт подчинения себя Богу быть недобровольным? Если я отвечу: “по своей воле”, мой разум вопрошает: “а что, если они не захотят покориться?”» (Lewis, Problem of Pain, 106-7).
Как видится Льюису, в конце жизни и истории будет два типа людей: «те, кто скажет Богу: “да будет воля Твоя”, и те, кому Бог в конце концов скажет: “да будет воля твоя”. Все, кто попадает в преисподнюю, сами это выбрали». Льюис считает, что «без этого собственного выбора никакой преисподней быть не может. Ни одна душа, которая всерьез и постоянно стремится к счастью, его не упустит. Те, кто ищет, найдут. Тем, кто стучится, отворят» (Lewis, The Great Divorce, 69). Таким образом, двери ада заперты изнутри. Даже те, кто хотел бы выйти из преисподней, не готовы сделать это ценой самоотречения, только через которое душа и может прийти к добру (Lewis, The Great Divorce, 127).
Оценка. Несмотря на огромное значение Льюиса для христианской апологетики, не все в его взглядах совместимо с позицией евангельского христианства. Перу Льюиса принадлежит один из лучших опубликованных критических анализов натурализма («Чудеса»), где он отстаивает буквальное понимание новозаветных чудес, в том числе воскресения Христа. Тем не менее Льюис проявляет непоследовательность, отрицая буквальную трактовку многих ветхозаветных чудес:
У древних евреев, как и других народов, была своя мифология; но поскольку они были богоизбранным народом, их мифология тоже была избранной – избранной Богом в качестве средства передачи древнейших священных истин, как первого шага процесса, завершившегося в Новом Завете, где истина стала полностью исторической. Сможем ли мы с уверенностью сказать, к какой фазе этого процесса исторической кристаллизации истины относится каждый конкретный сюжет из Ветхого Завета, – другой вопрос. Я полагаю, что воспоминания о царствовании Давида находятся на одном краю диапазона и вряд ли менее историчны, чем Евангелие от Марка и Книга Деяний; а Книга Ионы находится на противоположном его краю (Lewis, Miracles, 139).
Льюис признавал божественность Христа. Но он не верил в Христа, подтверждающего историческую достоверность и аутентичность ряда ветхозаветных событий, тех самых, которые Льюис отрицал. Иисус подтвердил буквальную истинность Книги Ионы (Мф. 12:40), безэволюционного создания Адама и Евы (Мф. 19:4), Ноева потопа (Мф. 24:38-39) и других чудесных событий (см. Geisler, Inerrancy, 3-35). Льюис, по всей видимости, привносит в свое прочтение Ветхого Завета представления о нехристианском развитии мифа. Особенно это удивительно с учетом его критики специалистов по Новому Завету, которые делали то же самое. Льюис упрекал их:
Богословие, отрицающее историческую достоверность почти всего, что есть в Евангелиях, с которыми жизнь, любовь и мысли христиан связаны скоро уже два тысячелетия, – отрицающее либо чудеса вообще, либо, что еще более странно, после поглощения такого верблюда, как Воскресение, оцеживающее такого комара (Мф. 23:34), как насыщение нескольких тысяч людей, оно, если предложить его человеку неискушенному, может привести только к одному из двух результатов. Оно сделает его либо римским католиком, либо атеистом (Lewis, Christian Reflections, 153).
Льюис все-таки признавал, что в отношении ветхозаветных чудес он может ошибаться. Он понимал, что его представления лишь гипотетичны и могут быть ошибочны, а также что сама эта тема несколько выходит за рамки его знаний:
Рассмотрение ветхозаветных чудес выходит за рамки данной книги и потребовало бы разнообразных специальных знаний, которыми я не обладаю. Мои представления в настоящий момент – лишь гипотетические и открытые для любого количества поправок – состоят просто в том, что, точно так же, как с фактической стороны долгие приготовления обрели свою кульминацию в виде воплощения Бога в человека, с документальной стороны истина сначала появилась в мифологической форме, а затем, после долгого процесса конденсации и концентрации, воплотилась наконец в виде Истории (Lewis, Miracles, 139).
Льюис также разделял ряд других идей высшей критики относительно Ветхого Завета. Он сомневался в исторической достоверности Книги Иова, поскольку «она начинается с человека, никак не связанного с историей, ни даже с легендами, не имеющего родословной, живущего в стране, о которой в других местах Библии едва ли хоть что-то говорится» (Lewis, Mere Christianity, 110). Льюис придерживался этого мнения, несмотря на то что Иов упоминается в качестве исторического лица как в Ветхом (Иез. 14:14,20), так и в Новом Завете (Иак. 5:11). Земля Уц упоминается в Иер. 25:20 и в Пл.И. 4:21. Обычаи и формы имен собственных из книги Иова тоже находят свое подтверждение (Archer, 438-48).
Льюис весьма негативно расценивал многие псалмы, даже называл некоторые из них «диавольскими» (Lewis, Reflections on the Psalms, 25). Он отрицал авторство Давида для всех псалмов, кроме Псалма 17 (ibid., 114). Это тем более удивительно, если учесть высокий пиетет Льюиса перед Христом и Евангелиями. Иисус подтвердил, что Давид написал Пс. 109 (Мф. 22:41-46). Иисус также указывал на божественную авторитетность всего Ветхого Завета (Мф. 5:17-18; Ин. 10:35) и особенно Псалтири (ср. Лк. 24:44), которая входила в число книг, чаще всего Им цитируемых.
Хотя у Льюиса позднее возникали сомнения (Ferngreen), полученное им образование, по-видимому, заставляло его придерживаться эволюционных взглядов на происхождение мироздания (см. Lewis, Mere Chrisianity, 52, 65). То, что даже такой благочестивый и интеллектуально мужественный апологет, как Льюис, может быть втянут в спекуляции гуманизма и высшей критики, доказывает, что каждый верующий должен постоянно оценивать истинность всего, о чем его информирует светское языческое окружение.
Библиография:
G.L. Archer, Jr., A Survey of Old Testament Introduction.
G.B. Ferngreen, et al., «C.S. Lewis on Creation and Evolution...».
N.L. Geisler, Is Man the Measure?
—, ed., Inerrancy.
C.S. Lewis, Christian Reflections.
—, God in the Dock, esp. «The Humanitarian Theory of Punishment».
—, Mere Christianity.
—, Miracles.
—, The Abolition of Man.
—, The Problem of Pain.
—, Reflections on the Psalms.
—, Screwtape Letters.
—, Studles in Medleval and Renaissance Literature.
R. Purtill, C.S. Lewis’s Case for the Christian Faith.
D. Sayers, «Toward a Christian Aesthetics» // The Whimsical Christian.
J. R. R. Tolklen, The Lord of the Rings.
17-22 июля в Оксфорде прошла "Неделя Инклингов" (An Inklings Week). На этом мероприятии побывал и Уильям О'Флаэрти, основатель портала CSLewis.com, а также давний друг и помощник NarniaFans.com. Там он побеседовал с Уолтером Хупером - личным секретарем К.С. Льюиса и человеком, который стоит за изданием многих его работ.
Среди тем, которые обсуждались - знаменитые эссе Хупера, посвящённые К.С. Льюису, уникальные истории находок ранее неизвестных работ писателя. Говорили о том, каково это - получить письмо от самого Льюиса; также Хупер поделился впечатлениями от "Мерзейшей мощи" и двух "Переландр" - изданной и никогда не опубликованной исправленной версии.
Ещё У. О'Флаэрти и У. Хупер обсуждали, какие эссе Льюиса становятся самыми неожиданными для читателей, и почему "Чудо" - один из серьёзных трактатов писателя - просто необходимо прочесть всем христианам. Также из интервью мы узнаем, будет ли издано ещё одно собрание писем Льюиса, т.к. недавно были найдены неизвестные раньше его послания.
Это интервью можно скачать со страницы блога All About Jack (прямая ссылка). Продолжительность около 60 минут. На английском языке.
Источник: cайт Narniafans _________________ За Нарнию! За Аслана!
Добавлено: Пн Мар 13, 2017 1:09 pm Заголовок сообщения:
Взгляд на поэзию Льюиса.
В блоге официального сайта о Клайве Льюисе ПОЯВИЛАСЬ интересная статья, автором которой является Майкл Вард (Michael Ward), священник Церкви Англии и автор книги "Planet Narnia: The Seven Heavens in the Imagination of C. S. Lewis". Она посвящена поэзии Мастера, её особой роли в его творчестве.
Поэзия К.С. Льюиса - наименее изученная часть его творчества. А также, вероятно, наименее понравившаяся читателям. Многие читатели считают, что у Льюиса отсутствовал музыкально-поэтический слух, что он не в силах написать певучий стих. У него поэзия слишком сложная.
Я не согласен. Точнее - частично не согласен. Да, у Льюиса очень сложная поэзия, но она интересна и даже прекрасна. Мое мнение такого: поэзия Льюиса - часть его лучших работ и должна распространяться более широко.
Можно многое сказать о форме и содержании Льюисовского слога, но я не хочу фокусироваться на этом. Давайте лучше изучим путь, через который форма и содержание неразрывно связываются друг с другом. То, что сказал Льюис, в сравнении с тем, как он передал свои мысли.
Есть много стихотворений, где мы сможем заметить эту взаимосвязь между формой и содержанием, но в этой краткой статье я смогу изучить только один пример. Мой выбор - "Le Roi S’Amuse" (Король забавляется), поэма о том, как Бог создавал вселенную.
В данном труде Льюис представляет Бога в качестве Йова (Jove), скрывая христианский мотив под языческими формами, следуя средневековому обычаю.
Цитата:
"Язычество, - как писал Льюис в одной из своих академических книг. - религия поэзии, через которую автор может выразить в любой момент так много и так мало идей его религии в действительности, в зависимости от требований его искусства."
Есть в этой поэме одна конкретная деталь, которую должны многие приметить, если внимательно её читали. И это способ, через который Льюис изобратательно играет со сложными звуковыми эффектами.
Он говорил, что был "заинтересован фонетическими формами: гармониями, созвучиями, внутренними или внешними рифмами и т. п." Довольно легко прочесть "Le Roi S’Amuse" и действительно, ко многим столь же структурированным стихам Льюис подбирал слова так, чтобы они тонко звучали друг с другом. Но звучание и тонкость этого звучание были лишь частью полного эффекта, которого Мастер стремился достигать.
А вот и сам текст поэмы:
Цитата:
Jove gazed
On woven mazes
Of patterned movement as the atoms whirled.
His glance turned
Into dancing, burning
Colour-gods who rushed upon that sullen world,
Waking, re-making, exalting it anew –
Silver and purple, shrill-voiced yellow, turgid crimson, and virgin blue.
Jove stared
On overbearing
And aching splendour of the naked rocks.
Where his gaze smote,
Hazily floated
To mount like thistledown in countless flocks,
Fruit-loving, root-loving gods, cool and green
Of feathery grasses, heather and orchard, pollen’d lily, the olive and the bean.
Jove laughed.
Like cloven-shafted
Lightning, his laughter into brightness broke.
From every dint
Where the severed splinters
Had scattered a Sylvan or a Satyr woke;
Ounces came pouncing, dragon-people flew,
There was spirited stallion, squirrel unrespectful, clanging raven and kangaroo.
Jove sighed.
The hoving tide of
Ocean trembled at the motion of his breath.
The sigh turned
Into white, eternal,
Radiant Aphrodite unafraid of death;
A fragrance, a vagrant unrest on earth she flung,
There was favouring and fondling and bravery and building
and chuckling music and suckling of the young.
Jove thought.
He strove and wrought at
A thousand clarities; from his brows sprang
With earnest mien
Stern Athene;
The cold armour on her shoulders rang.
Our sires at the fires of her lucid eyes began
To speak in symbols, to seek out causes, to name the creatures; they became Man.
World and Man
Unfurled their banner—
It was gay Behemoth on a sable field.
Fresh-robed
In flesh, the ennobled
Spirits carousing in their myriads reeled;
There was frolic and holiday. Jove laughed to see
The abyss empeopled, his bliss imparted, the throng that was his and no longer he.
Содержание очевидно: Бог создает яркую, красочную, полную изобилия вселенную, с любовью ставя цели на каждый день, начиная от вездесущих мельчайших атомов, заканчивая разумными душами, что "пировали" перед своим Создателем.
Но какова форма стихотворения? Мы не будем изучать каждую строфу по отдельности, но так как каждая строфа построена по одинаковой схеме, мы рассмотрим всего одну. Давайте взглянем на последнюю.
В строфе восемь строк. Рифмы построены так: A, A, B, C, C, B, D. Рифмы: Man - ban- (banner), field - reeled, robe- (robed) - ennob- (ennobled), see - he.
Чем дальше, тем (соответственно) проще! Но, если обратить внимание на внутренние рифмы, то можно заметить что схема Льюиса намного сложнее. Итак, полная схема строфы: A, B, A, B, C, C, D, E, F, E, F, G, G, D, H, H, I, J, J, K, K, I.
Эта схема, насколько я помню - самая трудная из всех, что я когда-либо делал по Льюису. Я выписал её следующим образом:
Линия 1: A, B (‘World’, ‘Man’)
Линия 2: A, B (‘Unfurled’, ‘ban-’)
Линия 3: C, C, D (‘gay Be-’, ‘sab-’, ‘field’)
Линия 4: E, F (‘fresh’, ‘robe-’)
Линия 5: E, F (‘flesh’, ‘ennob-’)
Линия 6: G, G, D (‘Spir-’, ‘myr-’, ‘reeled’)
Линия 7: H, H, I (‘frol-’, ‘hol-’, ‘see’)
Линия 8: J, J, K, K, I (‘abyss’, ‘bliss’, ‘throng’, ‘long-’, ‘he’)
Всего - девять различных рифм, использованные 22 раза на строфу. Умопомрачительная схема! Было бы отлично, если бы Льюис написал о "сотканных лабиринтах"! Сложность формы помогает передать сложность описываемого мира. Форма и содержание едины.
Льюис был глубоко заинтересован в неразрывности формы с содержанием (см. письмо, которое он написал своему коллеге - поэту, Руту Питтеру с датой 24 июля 1946 года). "Le Roi S’Amuse" - прекрасный пример его достижений.
И последняя деталь. Я упомянул, что Льюис, как эксперт в средневековой литературе, использует средневековый обычай скрывать Бога под языческим именем (Jove). Это не единственный средневековый обычай, что использован в этой поэме. Его сложность - другая особенность.
Цитата:
"Путаница, - писал он. - знак средневекового ума."
Такие поэты как: Чосер, Данте и Ленгленд любили связывать нас, как говорил Льюис, с чем-то, "что не может быть воспринято сразу, что на первый взгляд беспланово, хотя все уже запланировано. Все приводит к одному, но очень запутанными путями."
Собственная практика в лабиринте Льюиса - главная черта не только его поэзии, но и прозы. Это отражает не только его знание и любовь к средневековой литературе, но также и его веру, что реальная вселенная - это фантастически сложная работа божественного замысла. Льюис верил: каждая вещь в космосе была создана ради него самого и ради других. Независимые цели каждого существа не могут быть разделены от взаимозависимых целей. В "Письмах к Малкольму", его книге о молитве, Льюис пишет о замысле Бога:
Цитата:
"Шедевр искусства создан ради всего, что есть, от плеска волны до полета насекомого."
Перевод: Тигр
Сайт: Narnia.ucoz.com _________________ Справедливость возродится – стоит Аслану явиться.
Он издаст рычание – победит отчаяние.
Он оскалит зубы – зима пойдёт на убыль.
Гривой он тряхнет – нам весну вернёт.
Всегда пожалуйста, Сокол! Очень рада, что понравилось. _________________ Справедливость возродится – стоит Аслану явиться.
Он издаст рычание – победит отчаяние.
Он оскалит зубы – зима пойдёт на убыль.
Гривой он тряхнет – нам весну вернёт.
Вы можете начинать темы Вы можете отвечать на сообщения Вы не можете редактировать свои сообщения Вы не можете удалять свои сообщения Вы не можете голосовать в опросах
Template->make_filename(): Error - file quick_reply.tpl does not exist
FAQ
Поиск
Группы
Профиль
Вход
С интересом прочитала.
